В сериале «Сверхестественное» показана история жизни двух братьев, которые стали одними из лучших охотников за всякой нечистью. По мере развития они научились сражаться с ангелами, демонами, вампирами, ведьмами и прочими опасными существами. Но даже таким крутым ребятам иногда нужна помощь, например, хакеров. И Чарли Брэдбери иногда оказывала поддержку главным героям. В данной подборке собраны цитаты персонажа Чарли Брэдбери.
— Пришла токсикология по Лэнсу. Все чисто. Но коронер говорит, что по всем признакам Лэнса сгубила Белладонна.
— Порнозвезда?
— … яд.
— Порнозвезда?
— … яд.
— Погоди-ка, ты когда успела стать специалистом?
— Ну, когда вы уехали, я изучила все виды монстров. Я немножко помешанная… если «немножко» считать «полностью».
— Ну, когда вы уехали, я изучила все виды монстров. Я немножко помешанная… если «немножко» считать «полностью».
— Чарли, ты гений!
— Я знаю. В том-то и проблема.
— Я знаю. В том-то и проблема.
— Я тебя прощаю.
— А я — нет.
— Знаю. В этом весь ты.
— А я — нет.
— Знаю. В этом весь ты.
— А потом Злая Ведьма схватила меня и убила.
— Э… этого не было в книгах.
— Иногда реальная жизнь страшнее сказок.
— Э… этого не было в книгах.
— Иногда реальная жизнь страшнее сказок.
— Мне так жаль, малыш.
— Тогда докажи это.
— Тогда докажи это.
— Слушай, нам даже поблагодарить тебя нечем.
— Вообще-то есть, чем. Забудьте обо мне навсегда.
— Вообще-то есть, чем. Забудьте обо мне навсегда.
Я оставила вашу фляжку на заднем сиденье. Самый хреновый в мире талисман.
— Нарушаешь закон прямо на рабочем месте?
— Тут самый быстрый интернет.
— Тут самый быстрый интернет.
— Нам нужна её помощь, люди умирают.
— Надо отправить её в безопасное место и дать жить спокойно.
— Эй! Я вообще-то тут и хочу нафиг свалить. Но королева должна остаться.
— Надо отправить её в безопасное место и дать жить спокойно.
— Эй! Я вообще-то тут и хочу нафиг свалить. Но королева должна остаться.
— Чтобы уничтожить заклятье, нужен герой, который уничтожит книгу с заклинанием.
— Гильда, я Чарли Брэдбери, и я здесь, чтобы спасти тебя.
— Гильда, я Чарли Брэдбери, и я здесь, чтобы спасти тебя.
Дедушкина библиотека представляла собой невероятное сумрачное пристанище, облицованное книгами, а посему там могли случиться – и вечно случались – всякие неожиданности. Достаточно было снять с полки какую-нибудь книжку, раскрыть ее – и сумрак уже не был сумраком. Здесь-то, водрузив на нос очки в золотой оправе, и устраивался дедушка то с одной книгой на коленях, то с другой и всегда примечал посетителей, которые заглядывали на минутку, а задерживались на час. Здесь бок о бок отдыхали лев и антилопа, здесь шакал превращался в единорога…
Зачастую самые прочные дружеские отношения складывались у меня с людьми за восемьдесят, а то и за девяносто; при каждом удобном случае я донимал их расспросами про все на свете, а сам молча слушал и мотал на ус.
Для меня самое главное — не переставать удивляться. Перед отходом ко сну я непременно даю себе наказ с утра пораньше обнаружить что-нибудь удивительное.
Ничто и никогда не проходит бесследно.
– Итак. – Кел Квотермейн наклонился вперёд, поскрипывая тростниковыми костями. – Что ты хочешь узнать? – Всё, – выпалил Дуглас. – Всё? – Квотермейн хмыкнул себе под нос. – На это потребуется аж десять минут, никак не меньше. – А если хоть что-нибудь? – спросил Дуглас. – Хоть что-нибудь? Одну, конкретную вещь? Ну, ты загнул, Дуглас, для этого и всей жизни не хватит. Я довольно много размышлял на эту тему. «Всё» с необычайной лёгкостью слетает у меня с языка. Другое дело «что-нибудь»! «Что-нибудь»! Пока разжуешь, челюсть вывихнешь. Так что давай-ка лучше побеседуем обо «всём», а там видно будет.
— Ни за что не умру! Я буду драться! — Скелеты не дерутся.
– От правды не уйдёшь, – сказал Блик. – Мы с тобою два старых дурака. Ума набираться поздно, остается только подтрунивать над собой – всё лучше, чем делать вид, будто так и надо.
Вместо того чтобы управлять своими персонажами, я предоставляю им жить собственной жизнью и без помех выражать своё мнение. А сам только слушаю и записываю.
Хуже нет, если человек застрял в детстве.
– …любовь, – закончил Блик. Квотермейн так и не выдавил из себя это слово. Приторное, слащавое. Такое пошлое, такое правдивое, такое докучливое, такое чудесное, такое пугающее и в конечном счете для него совершенно потерянное.
