Ричард Рамирез — один из самых знаменитых серийных убийц во всем мире. Он жестоко обращался с каждым человеком, которого хотел убить. У него не было цели убивать конкретных людей, он делал это со случайными людьми и иногда в эти числа попадали дети и старики. Ричард убил более двадцати обычных жителей Лос-Анджелеса, за что после ареста был приговорен к смертной казни. В данной подборке представлены цитаты серийного убийцы Ричарда Рамиреза.
Подумаешь! Смерть — повсюду. Увидимся в Диснейленде.
У всех нас есть сила в руках для того, чтобы убить, но большинство боится ее использовать.
Убийство — это убийство вне зависимости от того, совершается ли оно по обязанности, для выгоды или удовольствия.
Когда я умру, то хочу, чтобы меня похоронили в солнцезащитных очках и с руками, сведенными за головой. Так что, когда мой труп сгниет, я стану самым крутым скелетом на всем кладбище.
Серийный убийца является результатом обстоятельств. И возникает он словно по рецепту: нищета, наркотики, насилие… Ну знаете, все те вещи, которые вносят свой вклад в формирование личности и влекут за собой гнев и разочарование. И затем в какой-то момент жизни он просто взрывается.
Меня тошнит от вашей дури. За меня отомстят. Внутри всех нас сидит Люцифер!
Некоторые серийные убийцы позволят вам жить, если вы с ними поговорите, найдёте к ним подход или если они вас получше узнают. Одни из них могут сжалиться над вами, другие же — нет. Это относится не только к серийным убийцам, но и ко всем убийцам в целом. Некоторые из них просто одержимы манией убивать и они это сделают вне зависимости от обстоятельств или ситуации. Они приняли своё решение ещё даже до того, как встретились с вами… И в этом случае вы обречены. Жертва, он или она, находится в невыгодном положении, потому что не знает, как устроен мозг убийцы или о чём он думает.
Жизнь — это всего лишь шутка, и мне нравится высмеивать то, что все воспринимают ***ть как серьезно.
Люди пытаются убить в себе гнев и ненависть, а я доброту и любовь. Но одно без другого не может существовать.
Я люблю убивать людей. Мне нравится смотреть как они умирают. Я стрелял им в голову и смотрел на то, как они извиваются и корчатся на земле, а потом вдруг затихают… Или резал их ножом и наблюдал за тем, как их лица становятся абсолютно белыми. Мне нравится вся эта кровь. Однажды я приказал одной дамочке отдать мне все её деньги. Она отказалась. – Что ж, я зарезал её и вырвал глаза.
Убийство с помощью ножа очень интимно: ты ведь держишь его в то время, как он проникает в плоть, и чувствуешь через него угасающую жизнь своей жертвы. Это прямо как секс.
У серийных убийц нет совести. Нет морали, нет сомнений, нет сожаления. Я вёл опасный образ жизни. Меня могли застрелить, когда я воровал машины. Убить, когда я грабил людей. Меня ничто не пугает. Когда меня приговорили к смерти, для меня это ничего не значило.
Когда я был на свободе, мы с другом проезжали по мосту Сан Рафаэль. И он сказал: «Смотри, вот твой будущий дом — Сан Квентин.» Видимо, этот ублюдок меня проклял.
Что до того, что было сказано о моей жизни — до этого была только ложь и в будущем будет только ложь. Я не верю лицемерной моралистской догме этого так называемого цивилизованного общества.
Знаете ту строчку из Библии… ну, про Всадников Апокалипсиса? «И увидел я всадника на бледном коне, и сказал он мне – иди и смотри! И Ад следовал за ним». Так вот, господа присяжные… Ад не следовал за ним – Ад убегал от меня!
— Ваш двоюродный брат Майк также убивал — насиловал и убивал женщин во Вьетнаме, это правда? — Да. — Как вы узнали об этом? — Он рассказывал мне и показывал полароидные фотографии. — Расскажите нам об этом поподробнее, Ричард. — У него в шкафу была коробка из под обуви. А в ней лежали фотографии женщин и девочек, которых он затаскивал в джунгли и… — И? — Насиловал и убивал их. Сестёр, даже семью, две дочери и мать. Он разорвал их одежду и голыми привязал к дереву. А на других фотографиях были мертвые… Он отрезал им головы. — Он их тоже изнасиловал? — Да, он привязывал их к дереву и насиловал на глазах у остальных. — Как… как это повлияло на вас? — Тяжело. Я долго думал о них, обо всём этом. — Они вас заводили? Эти фотографии? — Да, очень. — Вы думаете, это повлияло на то, что вы стали серийным убийцей? — Тяжело сказать. Я не виню своего брата. Просто так получилось.
Люди пытаются убить в себе гнев и ненависть, а я доброту и любовь. Но одно без другого не может существовать.
Серийные убийцы делают в малых масштабах то, что делают правительства — в крупных. Они являются продуктом нашего времени. Кровожадного времени.
То, во что человек верит, — его личное дело. Ни церковь, ни кто-либо еще не вправе говорить вам, как думать и как жить. В этом и суть свободы: быть тем, кем ты на самом деле являешься, а не тем, кем должен быть.
Мне не нужно слышать все эти разумные доводы общества. Я слышал их все и раньше, и факт остается фактом — что есть, то есть… Вы никогда меня не поймете… Даже не надейтесь… Вы просто не способны на это… Я нахожусь вне вашего понимания. Я вне добра и зла. Легионы ночи, ночное отродье! Не повторяйте ошибок крадущегося в ночи, не выказывайте больше никакого милосердия!
Убежден, что зло присуще человеческой природе. Мы живем в жестоком, жестоком мире, а в жестоком мире рождаются жестокие люди.
Некоторые серийные убийцы позволят вам жить, если вы с ними поговорите, найдёте к ним подход или если они вас получше узнают. Одни из них могут сжалиться над вами, другие же — нет. Это относится не только к серийным убийцам, но и ко всем убийцам в целом. Некоторые из них просто одержимы манией убивать и они это сделают вне зависимости от обстоятельств или ситуации. Они приняли своё решение ещё даже до того, как встретились с вами… И в этом случае вы обречены. Жертва, он или она, находится в невыгодном положении, потому что не знает, как устроен мозг убийцы или о чём он думает.
Мне не нужно слышать все эти разумные доводы общества. Я слышал их все и раньше, и факт остается фактом — что есть, то есть… Вы никогда меня не поймете… Даже не надейтесь… Вы просто не способны на это… Я нахожусь вне вашего понимания. Я вне добра и зла. Легионы ночи, ночное отродье! Не повторяйте ошибок крадущегося в ночи, не выказывайте больше никакого милосердия!
Что до того, что было сказано о моей жизни — до этого была только ложь и в будущем будет только ложь. Я не верю лицемерной моралистской догме этого так называемого цивилизованного общества.
— А вы признаёте, что вы зло, Ричард?
— Мы все зло, в той или иной форме. Разве нет?
— Мы все зло, в той или иной форме. Разве нет?
