Цитаты персонажа Уизли Рон (60 цитат)

Бросить Гермиону?! Ты с ума сошёл! Да мы без неё и пару дней не продержимся!… Только не говори ей, что я это сказал.

— Египтяне, кстати, кошкам поклонялись! — Угу. И навозным жукам!

— Может, он заболел, — с надеждой в голосе предположил Рон.
— А может, совсем ушёл? Из-за того, что место преподавателя защиты от тёмных искусств снова досталось не ему?
— А может, его выгнали? — вдохновенно произнёс Рон. — Его все терпеть не могут…
— А может быть, — промолвил сзади чей-то ледяной голос, — он сейчас стоит и ждёт, когда вы двое расскажете ему, почему вы вернулись в школу не поездом.

— Чёрт возьми, Гарри, ты убиваешь драконов! Если уж ты не можешь пригласить девчонок…
— Знаешь, убивать драконов проще.

— Нам бы сейчас о нас подумать…
— А что мы?
— Понимаешь… даже не знаю как тебе сказать, но кто-нибудь мог заметить, что мы ограбили Гринготтс.

— Думаешь, она еще долго будет на меня злиться?
— Ну, почаще говори про этот шар света, коснувшийся твоего сердца, и она успокоится.

— Рон, ты прекрасно знаешь, что мы с Гарри выросли среди маглов, и нам в детстве читали другие сказки: «Спящая красавица», «Золушка»…
— Это болезнь такая?

Шляпа призывала быть храбрыми и сильными в это тяжелое время. Легко ей говорить, да? Она же шляпа!

Если мы погибнем из-за них, то я убью тебя, Гарри!

— Скажите, почему, когда что-нибудь происходит, вы трое всегда оказываетесь рядом?
— Поверьте, профессор, я задаю себе тот же вопрос уже целых шесть лет.

— Ты поразительна!
— И вечно этот удивленный тон.

— Он, наверное, знал, что я вас брошу.
— Нет, — поправил Гарри, — он знал, что ты обязательно вернешься.

— Тогда этот цербер просто ловушка. Какого размера, говоришь, то, что взял из сейфа Хагрид? — Примерно с мой кулак. — Ага… Знаешь, если бы я прятала такое, то тоже посадила бы цербера, потом ловушки… — Хагрид говорил, что там защиту ставили все деканы. — Во! В общем ловушки, лабиринты, в конце зачарованный сейф, куча проклятий. И вот, тот, кто ищет этот предмет, наконец снимает последнюю защиту, открывает дверь, а там… — А там? — ожидаемо не выдержал Рон воцарившейся звенящей тишины. — Записка: «Поздравляю, вы добрались. Довольны?» А сам предмет держала бы на своём столе на видном месте в качестве пресса для бумаг, ну, конечно, замаскировала бы подо что-нибудь. В крайнем случае, носила бы с собой. Похоже, у мальчишек только что произошёл разрыв шаблонов. Собрали их, задумались, оценили. — Ты само зло, — пробормотал Рон. Видно сумел оценить чувства того, кто рвался бы к богатству и в конце получил такое сообщение. Гермиона молча поклонилась. Гарри хихикнул.

— Знаешь, до сегодняшнего дня я полагала, что если нужно о чём-то известить весь Хогвартс, то надо об этом по секрету рассказать Лаванде. Каюсь, о леснике даже не думала. Буду иметь в виду и его, когда понадобиться оповестить о чём-то весь замок. — И вовсе не весь замок, — оскорбился Рон за друга. — Он только нам, друзьям рассказал. — Упс, извините, уточню: если мне понадобиться о чём-то известить вас, обязательно расскажу об этом по секрету Хагриду.

— Мы будем с тобой, Гарри. В доме твоих дяди с тетей, — сказал Рон. — И потом, куда бы ты ни отправился.

Какой он всё-таки милый, а я-то хотел отрезать ему голову и приколотить её к стене.

— Сколько это стоит?
— 5 галеонов.
— А для меня?
— 5 галеонов.
— Я же ваш брат!!
— 10 галеонов.

Шляпа призывала быть храбрыми и сильными в это тяжелое время. Легко ей говорить, да? Она же шляпа!

Не могу поверить нашей удаче, — горько сказал Рон. — Из множества деревьев, о которые мы могли бы удариться, мы выбрали именно то, которое может дать сдачи.

… Она считает себя слишком важной персоной и пешком никогда не ходит..

— Не двигайтесь! — приказала Гермиона. — Я знаю, что это. Это «дьявольские силки»! — Я ужасно рад, что это именно так называется! — прорычал Рон.

Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Большой холл загремел аплодисментами. — Когда распределяли нас, она пела другую песню, — заметил Гарри, хлопая вместе со всеми остальными. — Она каждый год поёт новую, — ответил Рон. — Согласись, это, наверное, довольно скучное занятие — быть Шляпой, так что, я думаю, она целый год сочиняет очередную песню.

— А ты знаешь, Уизли, я, пожалуй, последую твоему совету, — решил Локонс. — Мне надо пойти подготовиться к следующему уроку. И Локонс поспешно удалился. — Подготовиться к уроку! — хмыкнул ему вслед Рон. — Волосы пошёл завивать..

— Невозможно столько чувствовать сразу. Разорвешься.
— Это у тебя эмоциональный диапазон как у зубочистки.

— В моём кабинете всё ещё идет дождь. Уже два дня!
— Ну так купите зонтик!

— Боже мой, что же мне делать! Моя жена совсем одна, там, внизу!
— Рон, у тебя нет никакой жены.
— А. Точно.

— Боже мой, что же мне делать! Моя жена совсем одна, там, внизу!
— Рон, у тебя нет никакой жены.
— А. Точно.

— Палочка!.. Палочка сломалась! — Скажи спасибо, что не шея.

— Вы первый! — Ребята… Какая в этом польза? — Вас не жалко!

— Кто это спит? — Профессор Люпин. — Всё-то ты знаешь. Откуда она всё знает? — На его вещах написано.

— Хотя впереди нас ждут испытания, у нас есть то, чего нет у Волан-де-Морта. — Да? — То, за что стоит сражаться!

— Страшная женщина, — пискнула Гермиона. — Страшная. Я как раз говорила Рону перед твоим приходом — надо с этим что-то делать.
— Я предложил яд, — угрюмо сказал Рон.

— Нужно предложить Крюкохвату что-то не менее ценное!
— Какая ты умная! Сейчас принесу еще один мечик гоблинской работы, а ты упакуй его покрасивее!

— Ты решил подкрепиться перед сном, я вижу?
— У тебя коробка стояла, я попробовал одну штучку.
— Или двадцать…

— Кажется, прошлой ночью мне приснилось, что я играю в квиддич.
Ну и что это, по твоему, значит?
— Может быть, то, что тебя сожрёт какая-нибудь гигантская зефирина…

— Приз поездка в Египет. Ну и как там, в Египте? — Отлично, куча древностей, мумии, гробницы… Даже Коросте там понравилось. — Опять хвастаешься фотографией в газете? — Я никому не показывал! — Ни одной душе, не считая Тома. И днём, и ночью. И повару. И парню, чинившему туалет. И волшебнику из магазина.

— Итак, кто объяснит: в чём разница между анимагами и оборотнями? Никто? Я разочарован. — Можно, сэр? Анимаг превращается в зверя по собственной воле, а оборотень обречён на это. В полнолуние, когда он перерождается, то уже не помнит кто он и может убить даже лучшего друга. И отвечает оборотень только за зов себе подобных. — Вы дважды выступили без разрешения, мисс Грейнджер. Вы не можете сдерживать себя? Или Вы гордитесь тем, что Вы невыносимая всезнайка? — [шёпотом] В чём-то он прав…

— Заткнитесь, безмозглые кочерыжки! — Кого это он назвал кочерыжками? — Ну не меня точно! Я хоть при волосах!

Ты, оказывается, не дурака валял, а высокие моральные качества демонстрировал!

— Ты поразительна! — И вечно этот удивленный тон.

— Думаешь, она еще долго будет на меня злиться? — Ну, почаще говори про этот шар света, коснувшийся твоего сердца, и она успокоится.

— У нас с Лавандой всё по-серьёзному. Химия. — Надолго ли? — Кто знает. Это свободная страна.

— А если я взмахну палочкой и ничего не произойдет? — поинтересовался Гарри.
— Тогда отбрось палочку в сторону и дай ему кулаком в нос, — посоветовал Рон.

— Перестаньте двигаться. Это — дьявольские силки. Расслабьтесь лучше. Если вы не расслабитесь, оно убьет вас быстрее.
— Убьет нас быстрее?! О, теперь я могу расслабиться.

— Почему он всегда в крови?
— Не знаю. Но на этот раз кровь его.

— А почему ты не надел свой свитер, Рон? — возмутился Джордж, — Давай-давай, они ведь мало того, что красивые, так еще и очень теплые.
— Ненавижу бордовый цвет, — простонал Рон, надевая свитер.
— А на твоем никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая младшего брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж.

— Перестаньте двигаться. Это — дьявольские силки. Расслабьтесь лучше. Если вы не расслабитесь, оно убьет вас быстрее. — Убьет нас быстрее?! О, теперь я могу расслабиться.

— Ну, и как это было? — Мокро. — Ха. — Потому что она плакала. — Ты так плохо целуешься?

— Если вы думаете, что я позволю шестерым людям рисковать жизнью…
— … да еще и впервые, — вставил Рон.
— Одно дело изображать меня…
— Думаешь, нам так уж этого хочется, Гарри? — серьезным тоном осведомился Фред. — Представь, вдруг что-нибудь заколодит и мы навсегда останемся тощими очкариками.

— Один человек не может столько всего чувствовать сразу — он разорвется.
— Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же.

— Пошли.
— Куда?
— Слышал, что сказал Хагрид? Следуйте за пауками.
— Но они ползут в Сумеречный лес! Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!

— Вдруг кто-нибудь опять подбросит туда драконьего дерьма! — развеселился Рон.
— Это был образец удобрений из Норвегии. — Перси густо покраснел. — В этом не было ничего личного.
— Было, — прошептал Фред Гарри, когда они встали из-за стола. — Это мы с Джорджем его прислали…

— Пошли. — Куда? — Слышал, что сказал Хагрид? Следуйте за пауками. — Но они ползут в Сумеречный лес! Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!

Шляпа призывала быть храбрыми и сильными в это тяжелое время. Легко ей говорить, да? Она же шляпа!

— Скажите, почему, когда что-нибудь происходит, вы трое всегда оказываетесь рядом? — Поверьте, профессор, я задаю себе тот же вопрос уже целых шесть лет.

— Эй, вы! Несовершеннолетним вход воспрещён! Закрой дверь, холодно!
— Несправедливо!
— Кочерыжки!
— Кого это он назвал кочерыжками?
— Заткнись! Я-то, между прочим, при волосах!

— Малфой только что оштрафовал нас всех очков на пятьдесят, — свирепо сказал Гарри, глядя, как в гриффиндорских часах всплывает вверх еще горсть камней.
— Ага, и Монтегю на перемене пытался сделать с нами то же самое, — сказал Джордж.
— Что значит «пытался»? — немедленно спросил Рон.
— А он не успел договорить, — пояснил Фред. — Дело в том, что мы засунули его головой вперед в Исчезательный шкаф на втором этаже.

Единственный раз, когда я видел папу рассерженным еще почище мамы. Фред уверяет, что его левая ягодица так с того дня и не вернула себе прежней формы.

Она все время хочет целоваться. У меня уже губы стерлись, посмотри.

— Боже мой, что же мне делать! Моя жена совсем одна, там, внизу! — Рон, у тебя нет никакой жены. — А. Точно.