Цитаты персонажа Альбуса Дамлдора (100 цитат)

Необходима большая смелость, чтобы противостоять врагам, но гораздо большая, чтобы пойти наперекор друзьям.

Не жалей умерших. Жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви.

Главное — сражаться, снова и снова, только так можно остановить зло, пусть даже истребить его до конца никогда не удастся.

Я не краснел так сильно с тех самых пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей нравятся мои новые ушные затычки.

Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки

Добро пожаловать! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

— Что вы видите, когда смотрите в зеркало Еиналеж?
— Я? Я вижу себя, держащего в руке пару толстых шерстяных носков. У человека не может быть слишком много носков. Вот прошло ещё одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Люди почему-то дарят мне только книги.

Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем.

Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету.

Иногда мой мозг удивляет меня самого.

Всегда называй вещи своими именами. Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит.

То что произошло в подземелье между тобой и Квирреллом — это строжайший секрет, и поэтому нет ничего удивительного в том, что его знает вся школа. Кстати, полагаю, что именно твои друзья, Фред и Джордж Уизли, попытались передать тебе в подарок сиденье от унитаза. Не сомневаюсь, они полагали, что тебя это развлечёт.

А мой брат? Аберфорта обвинили в том, что он испытывал недозволенные заклинания на козе. Во всех газетах про это писали. И что ты думаешь, Аберфорт от всех спрятался? Ничего подобного! Как ни в чём не бывало продолжал работать. Правда, не знаю, умеет ли он читать, может, это вовсе и не мужество…

— Хорошо. Но только — никому ни слова, Дамблдор! Это должно остаться между нами! Поклянитесь! Дайте мне слово!
— Дать слово, Северус, что я никогда никому не расскажу о самом лучшем, что в вас есть?… Ну если вы настаиваете…

Если боль ненадолго заглушить, она станет еще невыносимей, когда ты почувствуешь её вновь.

Любовь … оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой.

Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор.

Не жалей мёртвых, Гарри, жалей живых, особенно тех, кто живёт без любви!

Трупов бояться нечего, так же как и темноты. Сталкиваясь со смертью и темнотой мы боимся прежде всего неизвестности и не более того.

Вот что, слушайте внимательно, — Дамблдор говорил очень медленно и очень отчётливо. — Сириус заперт в кабинете профессора Флитвика на седьмом этаже. Тринадцатое окно справа в Западной башне. Если всё пройдёт удачно, вам сегодня удастся спасти не одну невинную жизнь. Но запомните, оба. Вас не должны видеть. Мисс Грейнджер, вам известен закон — вы знаете, что поставлено на карту… Вас — не — должны — видеть.

Счастье можно найти даже в тёмные времена, если не забывать обращаться к свету.

Не стоит проявлять излишнее высокомерие и брать на себя всю ответственность целиком.

Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор.

Ведь человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор.

— Ты, верно, задаешься вопросом, зачем я привел тебя сюда. Я прав?
— Если честно, сэр, после всех этих лет я просто иду куда скажете.

Удивительная вещь время… Могущественная, а когда в него вмешиваются — опасная.

Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью.

Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни.

Мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены.

— Палочка!… Палочка сломалась!— Скажи спасибо, что не шея.

— Как же их найти? Они могут быть где угодно!— Верно. Но ведь магия, особенно тёмная магия… оставляет следы.

Она одна была чем-то настоящим во всём мире…

Гораздо легче простить людей за то, что они не правы, чем за правоту.

— Профессор, это правда или это у меня в голове?
— Конечно, у тебя в голове, Гарри. Вот только почему это не может быть правдой?

Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли.

Твои страдания доказывают, что ты остаешься человеком! Боль — удел человеческий…

Как прекрасен мир, являющийся во снах: от загадочных глубин океана до сверкающих звёзд вселенной…

— Ты не видел Полумну?— Полумну?— Я без ума от неё, самое время сказать ей! Вероятно, к рассвету мы оба умрём!

Что говорят при расставании люди, прожившие шестнадцать лет в прочной нелюбви друг к другу?

— Вы понимаете, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?— Да, — сдавлено ответил Гарри.— Да, СЭР.— Совсем не обязательно называть меня «сэр», профессор.

— Может, он заболел, — с надеждой в голосе предположил Рон.— А может, совсем ушёл? Из-за того, что место преподавателя защиты от тёмных искусств снова досталось не ему?— А может, его выгнали? — вдохновенно произнёс Рон. — Его все терпеть не могут…— А может быть, — промолвил сзади чей-то ледяной голос, — он сейчас стоит и ждёт, когда вы двое расскажете ему, почему вы вернулись в школу не поездом.

— Чёрт возьми, Гарри, ты убиваешь драконов! Если уж ты не можешь пригласить девчонок…— Знаешь, убивать драконов проще.

Человеку не следует жить в мечтах и забывать про настоящую жизнь.

Молодым не понять, как думают и чувствуют старики. Но старики виноваты, если они забывают, что значит быть молодым.

— Скажите мне напоследок, — сказал Гарри, — это все правда? Или это происходит у меня в голове?
Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.
— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?

… даже самые лучшие из нас иногда вынуждены брать свои слова обратно.

Если я в чём-то сомневаюсь, я возвращаюсь к началу.

— Думаешь, она еще долго будет на меня злиться?— Ну, почаще говори про этот шар света, коснувшийся твоего сердца, и она успокоится.

— Ты решил подкрепиться перед сном, я вижу?— У тебя коробка стояла, я попробовал одну штучку.— Или двадцать…

И ты даже ни на кого из нас смотреть не хочешь! — воскликнула Джинни.— Это не я, а вы все на меня смотреть не хотите! — вспыхнул Гарри.— Может, вы оглядываетесь друг на друга, но никак не попадёте в такт? — предположила Гермиона, иронически вздёрнув вверх уголки губ.

— Может, стоит превратить одного из вас в часы, чтобы остальные не опаздывали.— Но мы заблудились!— Тогда, может, в карту?

То, что произошло в подземелье между тобой и Квиррелом, — это большой секрет. Но, естественно, вся школа об этом знает.

… важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал!

Голос ребенка ничего не значит для тех, кто разучился слышать.

— Лили? После стольких лет?
— Всегда…

Наши решения показывают, кем мы являемся в действительности, гораздо лучше, чем наши способности.

— Как ты всё это успеваешь?— Просто я знаю цену времени.

— Это больно — умирать?— Быстрее, чем засыпать.

— Но вы же умерли, — сказал Гарри.— Несомненно, — деловито подтвердил Дамблдор.

— Вы не знаете, что это такое! Вы никогда с ним не сталкивались! Думаете, просто запомнил пяток заклинаний и пустил в него, как на уроке? Ты все время знаешь, что между тобой и смертью — ничего, кроме… твоих мозгов, или смелости, или чего там еще, — когда не теряешь рассудка, сознавая, что через микросекунду — конец или пытка…

На случай, если вы забыли, у меня уже есть дом, оставленный мне крестным отцом. С какой же стати я пожелал бы вашего? Из-за переполняющих его счастливых воспоминаний?

Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовём, когда нам плохо.

Беда в том, что люди всегда хотят именно то, что для них наиболее губительно.

Самые суровые судьи – мы сами.

А теперь выйдем в ночь и пустимся в погоню за коварной обольстительницей, имя которой — приключение!

Равнодушие и пренебрежение часто приносят гораздо больше вреда, чем открытая неприязнь.

— Он, наверное, знал, что я вас брошу. — Нет, — поправил Гарри, — он знал, что ты обязательно вернешься.

Он чувствовал, что они втроем понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах.

… время не идет медленнее, если впереди тебя ожидает что-нибудь неприятное…

Родители, — говорит Гарри, — не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.

Тайна и ложь — это то, что мы принимаем, став взрослыми.

Понимание — это первый шаг к тому чтобы принять случившееся.

— Послушай, Гарри! Если этот болван, твой кузен Дадли, обидит тебя, ты всегда можешь пригрозить ему парой свинячьих ушей в дополнение к его хвосту!— Но Хагрид, нам нельзя колдовать за пределами Хогвартса! Ты же знаешь!— Я знаю, но кузен не знает об этом.

— Перси, по-моему, доволен работой. — Гарри сел на одну из кроватей, наблюдая, как «Пушки Педдл» влетают и вылетают из плакатов на потолке.— Доволен? — негодующе фыркнул Рон. — Он бы ночевал на работе, да папа вечером за ним заходит. А на своем начальнике просто помешался. «По словам мистера Крауча…», «Как я сказал мистеру Краучу..», «Мистер Крауч считает…», «Мистер Крауч говорит…». Глядишь, не сегодня завтра объявят о помолвке.

Любопытство — не порок, но его надо держать в узде.

— Мы на вокзале Кингз-Кросс, говоришь? Я думаю, если бы ты захотел, ты мог бы сесть на поезд.
— Куда бы он отвёз меня?
— Вперед.

Но помни, у тебя есть друзья. Ты не одинок.

Мы все из разных стран, мы говорим на разных языках, но наши сердца бьются как одно!

— Директор, — устало произнёс Гарри. — Я знаю, что это не очень хорошо прозвучит, но со всей серьёзностью заявляю: я не злодей, я просто очень творчески мыслю…

— Не уходи!— Те, кого мы любим — никогда нас в действительности не покидают. Есть вещи не подвластные смерти. Картины… и память… и любовь.

Почему ты веришь в то, во что веришь? Что ты знаешь и почему ты думаешь, что ты это знаешь?

— Профессор, почему дементоры так действуют на меня? Я имею в виду больше, чем на кого-либо ещё?— Послушай, дементоры — это самые гнусные создания на земле. Они съедают каждое хорошее чувство, каждое счастливое воспоминание, пока не оставят человека абсолютно ни с чем, кроме самого худшего опыта. Ты не слабый, Гарри. Дементоры действуют на тебя больше остальных, потому что в твоём прошлом настоящие ужасы, ужасы, которые твои одноклассники едва ли могут представить. Тебе нечего стыдиться.

В Хогвартсе тот, кто просит помощи, Гарри, всегда её получает. Я всегда гордился своей способностью переворачивать фразы. Слова, по моему отнюдь не скромному мнению, — наш самый неиссякаемый источник магии, способный одновременно причинить боль и вылечить её. Но в данном случае я перефразирую свое выражение и скажу: в Хогвартсе тот, кто больше других заслуживает помощи, всегда получает её. Не жалей умерших, Гарри, жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви.

Каждый день, каждый час, даже, возможно, в эту самую минуту тёмные силы пытаются пробить брешь в стенах этого замка. Но в итоге, их сильнейшее оружие — это вы. Подумайте над этим.

Последствия наших поступков всегда так сложны, так разнообразны, что предсказание будущего и впрямь невероятно трудная задача.

Я отвечу на твои вопросы — если, конечно, у меня не будет достаточно веской причины для того, чтобы промолчать. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь недопустима.

… что есть смерть, как не новое интересное приключение.

А оно всегда звучит куда круче, чем было на самом деле.

Глупость — это когда повторяешь одно и то же и ожидаешь разного результата.

— Тогда убей меня, — задыхаясь, произнес Гарри, вовсе не ощущая страха, а только ярость и презрение. — Убей меня, как ты убил его, ты, трус…— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ! — завопил Снегг, и его лицо вдруг стало безумным, нечеловеческим, словно он испытывал такие же страдания, как скулящий, воющий пес, запертый позади них в горящем доме.

Рон — самая большая задница в мире, — произнёс Гарри. — И в газетах об этом не пишут только потому, что это ни для кого не секрет.

— Я думаю, если бы ты захотел, ты мог бы сесть на поезд.— Куда бы он отвез меня?— Вперед.

Родители, — сказал Гарри, — не должны бросать детей, если… если только их к этому не принуждают.

… Для власти лучше всего приспособлены те, кто никогда к ней не стремился. Такие, как ты, принимающие руководство, потому что им его поручили, надевающие генеральский мундир по необходимости, а потом с удивлением обнаруживающие, что он сидит на них неплохо…

… Для власти лучше всего приспособлены те, кто никогда к ней не стремился. Такие, как ты, принимающие руководство, потому что им его поручили, надевающие генеральский мундир по необходимости, а потом с удивлением обнаруживающие, что он сидит на них неплохо…

— Он обвинил меня в том, что я «целиком и полностью человек Дамблдора».
— Как грубо.
— А я ответил ему, что так оно и есть.

В лабиринте нет ни драконов, ни подводных тварей. Вместо этого вы встретитесь с чем-то более страшным. Видите ли, в лабиринте люди сильно меняются. Найдите кубок, если сможете, но будьте осторожны – на пути к нему вы можете потерять самих себя.

Если тебя так сильно волнует мнение других людей, и ты чувствуешь себя несчастной всякий раз, когда их представления о тебе не совпадают с твоими собственными, то ты обречена быть несчастной всегда. Потому что никто и никогда не думает о нас так, как мы сами.

Потребовалось бы сверхъестественное вмешательство, чтобы у него, учитывая его окружение, были твои моральные принципы.

Сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы… имя этой спасительной силы — любовь.