Артур Шопенгауэр – немецкий писатель, которого считали «философом пессимизма». В современном мире один из самых популярных авторов у читателей. Всю жизнь пропагандировал вегетарианство, но сам не мог и дня прожить без мяса, всей душой ненавидел женщин, но любил отдыхать с ними. В данной подборке собраны цитаты из книг Артура Шопенгауэра.
Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдаленному месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели, будучи моложе и бодрее, чем теперь. Так обманывает нас время под маской пространства…
Богатство подобно соленой воде, чем больше ее пьешь, тем сильнее жажда. Это относится и к славе.
«Нормальный», средний человек вынужден искать жизненных наслаждений вне себя: в имуществе, чине, жене и детях, друзьях, в обществе и т. п., и на них воздвигать свое счастье, поэтому счастье рушится, если он их теряет или в них обманывается. Его положение можно выразить формулой: центр его тяжести — вне его. Поэтому его желания и капризы постоянно меняются, если позволяют средства — он то покупает дачу, лошадей, то устраивает празднества и поездки, вообще ведет широкую жизнь. Удовольствия он ищет во всем окружающем, вовне, подобно больному, надеющемуся в бульоне и лекарствах найти здоровье, истинный источник которого — его жизненная сила.
Спокойный, веселый темперамент, являющийся следствием хорошего здоровья и сильного организма, ясный, живой, проницательный и правильно мыслящий ум, сдержанная воля и с тем вместе чистая совесть — вот блага, которых заменить не смогут никакие чины и сокровища.
Любой ум останется незамеченным тем, кто сам его не имеет.
Мир, в котором живет человек, зависит прежде всего от того, как его данный человек понимает, а следовательно, от свойств его мозга: сообразно с последним мир оказывается то бедным, скучным и пошлым, то наоборот, богатым, полным интереса и величия.
Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.
Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.
Посредственность озабочена тем, как бы убить время, а талант — как бы время использовать.
Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда беспокоимся о том, чего у нас нет.
Между гением и безумным то сходство, что оба живут совершенно в другом мире, чем все остальные люди.
Истинный характер человека сказывается именно в мелочах, когда он перестает следить за собой.
Каждое общество прежде всего требует взаимного приспособления и принижения, а потому, чем оно больше, тем пошлее. Каждый человек может быть вполне самим собою только пока он одинок. Стало быть, кто не любит одиночества — не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один. Принуждение есть нераздельный спутник каждого общества; каждое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем значительнее собственная личность.
Счастье — это чувство свободы от боли.
Примириться с человеком и возобновить с ним прерванные отношения — это слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае сделает то же самое, что стало причиной разрыва.
Человек — единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.
То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.
Tалантливый человек думает быстрее и правильнее других, гениальный же человек видит другой мир, чем все остальные.
Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.
Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным, или неизящным, полом. И действительно, женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться.
В математике ум исключительно занят собственными формами познавания — временем и пространством, следовательно, подобен кошке, играющей собственным хвостом.
В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природою вещей.
В нас существует нечто более мудрое, нежели голова. Именно, в важные моменты, в главных шагах своей жизни мы руководствуемся не столько ясным пониманием того, что надо делать, сколько внутренним импульсом, который исходит из самой глубины нашего существа.
В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.
В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, что почти одно и то же.
В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.
В реинкарнацию, или перевоплощение, верит больше половины человечества.
Всякая ложь и абсурд разоблачаются обычно потому, что в момент апогея в них обнаруживается внутреннее противоречие.
Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая.
Вежливость, как игорная марка, есть открыто признанная фальшивая монета. Скупость на нее доказывает скудоумие, щедрость, напротив — ум. Кто же доводит вежливость до пожертвования реальными интересами, похож на человека, раздающего вместо марок настоящие червонцы.
Вечный жид Агасфер — вот олицетворение всего еврейского народа. Отечеством еврея являются все остальные евреи; поэтому каждый еврей защищает всё еврейство в совокупности, точнее свой собственный алтарь и домашний очаг, и никакая другая община в мире не имеет той сплочённости, которую мы видим у еврейского народа. Из этого ясно, насколько бессмысленно предоставлять евреям какое-либо право участия в делах управления государством. Евреи являются величайшими виртуозами лжи.
Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.
Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.
Врач видит человека во всей его слабости, юрист — всей его подлости, теолог — во всей его глупости.
Если подозреваешь кого-либо во лжи – притворись, что веришь ему, тогда он лжет грубее и попадается. Если же в его словах проскользнула истина, которую он хотел бы скрыть, – притворись не верящим; он выскажет и остальную часть истины.
Самостоятельность суждений — привилегия немногих: остальными руководят авторитет и пример.
Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролет.
Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать.
Без женщины наша жизнь была бы: в начале — беззащитна, в середине — без удовольствия, в конце — без утешения.
Девять десятых нашего счастья основано на здоровье. Отсюда вывод тот, что величайшей глупостью было бы жертвовать своим здоровьем ради чего бы то ни было: ради богатства, карьеры, образования, славы, не говоря уже о чувственных и мимолетных наслаждениях; вернее, всем этим стоит пожертвовать ради здоровья.
Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит.
Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гете творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нем хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.
Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством.
… кто жесток к животным, тот не может быть добрым человеком.
Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.
Мы теряем три четверти себя, чтобы быть похожим на других людей.
Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.
Каждый усматривает в другом лишь то, что содержится в нем самом, ибо он может постичь его и понимать его лишь в меру своего собственного интеллекта.
Одержимый желаниями и стремлениями человек обречен на страдания…
Внутренняя пустота служит истинным источником скуки, вечно толкая субъекта в погоню за внешними возбуждениями с целью хоть чем-нибудь расшевелить ум и душу.
Воля человеческая направлена к той же цели, как у животных, — к питанию и размножению. Но посмотрите, какой сложный и искусный аппарат дан человеку для достижения этой цели, — сколько ума, размышления и тонких отвлечённостей употребляет человек даже в делах обыденной жизни! Тем не менее и человеком, и животными преследуется и достигается одна и та же цель. Для большей ясности приведу два сравнения: вино, налитое в глиняный сосуд и в искусно сделанный кубок, остается одним и тем же; или два совершенно одинаковых клинка, из одного и того же металла и в одной и той же мастерской сработанные, могут иметь разные рукояти: один золотую, другой — из латуни.
Во всех отделах искусства дрессировки людей на первом месте значится правило поддерживать и изощрять чувство чести.
Вполне честно все-таки мы относимся в конце концов лишь к себе самим.
Всё, всё человек может забыть, только не самого себя, не свою собственную сущность.
Всякий сброд до жалости общителен.
Всякий замкнут в своём сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.
Выказывать свой ум и разум — это значит косвенным образом подчеркивать неспособность и тупоумие других.
Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.
Глубокие истины можно только усмотреть, а не вычислить, то есть впервые вы познаете их, непосредственно осененные мгновенным впечатлением.
Даже Сократ, мудрейший из людей, нуждался в предостерегающем демоне.
Девять десятых нашего счастья зависит от здоровья.
Для каждого человека ближний — зеркало, из которого смотрят на него его собственные пороки; но человек поступает при этом как собака, которая лает на зеркало в том предположении, что видит там не себя, а другую собаку.
Для нашего счастья то, что мы такое, — наша личность — является первым и важнейшим условием, уже потому, что сохраняется всегда и при всех обстоятельствах.
Если бессмыслицы, какие нам приходится выслушивать в разговоре, начинают сердить нас, надо вообразить, что это разыгрывается комическая сцена между двумя дураками; это испытаннейшее средство.
Если слава померкла после его смерти, — значит, она была ненастоящей, незаслуженной, возникшей лишь благодаря временному ослеплению.
Если старый человек говорит о своём пожилом возрасте как о чём-то необычном, то это значит, что иного повода для гордости у него нет.
Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить обязанности.
Жизнь и сновидения — страницы одной и той же книги.
Заботиться о чести, то есть о добром имени, должен каждый, о чине — лишь тот, кто служит государству, и о славе — лишь немногие. В то же время честь считается неоценимым благом, а слава — самым ценным, что только может быть добыто человеком — золотым руном избранных, тогда как предпочитать чин богатству могут лишь дураки.
Если шутка прячется за серьёзное — это ирония; если серьёзное за шутку — юмор.
Для того, чтобы добровольно и свободно признавать и ценить чужие достоинства, надо иметь собственное.
Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актёрам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть.
Вежливость — это молчаливое соглашение игнорировать и не подчёркивать друг в друге моральную и умственную нищету.
Не будь на свете книг, я давно пришел бы в отчаяние.
Каждый принимает конец своего кругозора за конец света.
Всё о чём повествует история, в сущности лишь тяжкий, затянувшийся и запутанный кошмар человечества.
То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.
Люди в тысячу раз больше хлопочут о наживании себе богатства, нежели об образовании своего ума и сердца, хотя для нашего счастья то, что есть в человеке, несомненно, важнее того, что есть у человека.
Богатство подобно солёной воде: чем больше её пьешь, тем сильнее жажда.
Поистине, каждое дитя — в определенной мере гений, и каждый гений — в определенной мере дитя.
Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.
В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.
Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.
Здоровый нищий счастливее больного короля.
Иной зоолог бывает в сущности не чем иным, как регистратором обезьян.
Искренно друзья только называют себя друзьями; враги же искренни и на деле; поэтому их хулу следует использовать в целях самопознания, так как мы принимаем горькое лекарство.
Истинный характер человека сказывается в мелочах, когда он перестает следить за собою.
К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.
Каждое дитя до некоторой степени гений, и каждый гений до некоторой степени дитя.
Каждый человек может быть самим собою только пока он одинок.
Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.
Как нужда — постоянный бич народа, так и скука — бич высшего общества.
Чем более человек имеет в себе, тем менее для него могут значить другие.
Нет, истина — не продажная женщина, кидающаяся на шею тем, кто ее не хочет; напротив, она — столь недоступная красавица, что даже тот, кто жертвует ей всем, еще не может быть уверен в её благосклонности.
Жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить обязанности.
Подавляющее большинство людей… не способно самостоятельно думать, а только веровать, и… не способно подчиняться разуму, а только власти.
Мир — это госпиталь неизлечимых больных.
Истина проходит через три стадии: сначала её высмеивают, потом ей яростно сопротивляются, и, наконец, принимают как очевидное.
Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля.
