Красивые цитаты про театр (200 цитат) ✒

Театр — один из древнейших видов искусства, предшественник кинематографа, совмещающий в себе красоту изображения и звучания. Театр также является важнейшим культурным элементом любого государства, ведь в нём в большей степени проявляются народные мотивы. Данное направление искусства связано со многими метафорами и философскими размышлениями. В данной подборке представлены красивые цитаты про театр.

Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.

В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.

Он ей очень нравился. Она позвонила ему и сказала, что у неё есть два билета в театр. Билеты сейчас дорогие.
Он пошёл с ней. У театра она сказала, что пошутила, что нет у неё никаких билетов. Он честно сказал: «Вас сейчас оставить или проводить куда?» Она сказала: «Оставьте сейчас». И он ушёл. А билеты у неё, конечно, были…

Весь мир — театр. Но труппа никуда не годится.

Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто бы Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому.

Спектакль прошел на «ура», а вот публика провалилась…

«Весь мир — театр, а люди в нем актеры»… Жаль, главных ролей мало. Большинству достается массовка.

Актёр без театра не может существовать.

Актеры играют тем лучше, чем хуже пьеса.

Актеры не любят, когда их убивают во втором акте четырехактной пьесы.

Артист — это донор. Именно донор, который отдает себя, не требуя вознаграждения.

Бывает так, что в жизни женщина ничего из себя не представляет, а как выйдет на сцену — глаз нельзя отвести.

В антрактах можно услышать почти столько же глупостей, сколько со сцены.

В театр приходят не смотреть слезы, а слушать речи, которые их исторгают.

В театре и кино есть только одно сходство. И там, и там — желательно знать текст и говорить друг за другом. Все остальное — различия.

Я была вчера в театре. Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил её, то публика очень долго аплодировала.

Я люблю сцену, на ней все гораздо правдивее, чем в жизни.

Кино — это полная противоположность театру. Фильмы надо смотреть сразу, как только они выходят на экран, потому что потом можно только разочароваться, тогда как на спектакли лучше идти как можно позже, ни в коем случае не в начале ( генеральные — это кошмар, актеры играют хуже обычного, им надо дать время «обкатать» спектакль, а автору — время поправить пару реплик в случае чего). Кино потребляется мгновенно, театру же надо отстояться, как вину. Кино — свежий скоропортящийся продукт, а театр — это блюдо, которое лучше есть остывшим. Надо смотреть новые фильмы и старые спектакли.

Я считаю, что играть роль — значит, как можно дальше уйти от самого себя. Взять отпуск от своей собственной личности. Стать другим, войти в кожу другого человека.

Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.

… Ну и лица мне попадаются, не лица, а личное оскорбление! В театр вхожу как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие. Ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!

Мне плевать на 3D. Серьезно. Хотите объемных фигурок — идите в театр.

В театре на постоянную должность может рассчитывать лишь один человек — ночной сторож.

В театре режиссер — Бог, но актеры, увы, атеисты.

В провинции окно заменяет театр и прогулки.

В человеке, который превратил свою жизнь в театр, так легко ошибиться. Не стоит доверять его искренности.

Весь мир — театр, мы все — актеры поневоле, Всесильная Судьба распределяет роли, И небеса следят за нашею игрой!

Весь мир — театр, но труппа никуда не годится.

Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль.

Все то, что чувствует наша душа в виде смутных, неясных ощущений, театр преподносит нам в громких словах и ярких образах, сила которых поражает нас.

Все театры советую положить в гроб. Наркому просвещения надлежит заниматься не театром, а обучением грамоте.

Говорят, что вся наша жизнь — театр, ну раз так, то тогда любовь — это её лучший спектакль.

Грубые заурядные умы выносят из чтения лишь бледное, незначительное удовольствие. Театр, напротив, изображает все, ничего не оставляя воображению: вот почему он вполне удовлетворяет большинство.

В жизни нет сюжетов, в ней все смешано — глубокое с мелким, великое с ничтожным, трагическое со смешным.

Что такое Вселенная? Это большой театр. А театру нужна публика. Мы — публика. Жизнь на Земле создана затем, чтобы свидетельствовать и наслаждаться спектаклем. Вот зачем мы здесь. А если вам не нравится пьеса — выметайтесь к черту!

Театр начинается с вешалки.

Спектакль подобен акту страстной любви, где ты — мужчина, а публика — женщина, которую надобно довести до экстаза. Не сумел — она останется неудовлетворённой и сбежит к более пылкому любовнику. Но коли преуспел, она пойдёт за тобою на край света.

Театр не отображающее зеркало, а — увеличительное стекло.

Люблю театр — он реальнее жизни.

Знаете, какая разница между игрой на сцене и игрой в кино? Играть — все равно что ходить по канату. На сцене канат натянут высоко-высоко. Брякнешься — так брякнешься по-настоящему. В кино канат лежит на полу.

Играть роль не сложно. Оставаться собой — вот где искусство.

Уйми в коленях дрожь, и на колени встанет зритель.

Есть место, где уродство обретает грацию, где отвратительное может стать прекрасным, где и наглость не порицается, а воспевается, и это место — театр.

Для детей нужно играть так же, как для взрослых, только еще лучше.

Дыхание зрительного зала, живую реакцию не заменить ничем.

Единственный царь и владыка сцены — талантливый артист.

Если бы смысл театра был только в развлекательном зрелище, быть может, и не стоило бы класть в него столько труда. Но театр есть искусство отражать жизнь.

Если в первом акте на сцене висит ружье, то в последнем оно должно выстрелить.

Если говорить о форме, — прообразом всех искусств является искусство музыканта. Если говорить о чувстве — искусство актера.

Если двое разговаривают, а третий слушает их разговор, – это уже театр.

Если поступить можно по знакомству, то попасть потом в театр, сделать карьеру точно нельзя.

Если пьеса плоха, ее никакая игра не спасет.

Если театр посвящает себя исключительно классическому репертуару и совсем не отражает в себе современной жизни, то он рискует скоро стать академически-мертвым.

Я недавно был в театре, и вы замечали, что в театр ходят в основном самые кашляющие люди в стране? Как не придешь, там постоянно бронхиальный фестиваль и торжество астмы.

Весь мир — театр, мы все — актеры поневоле,
Всесильная Судьба распределяет роли,
И небеса следят за нашею игрой!

Каково это — быть актёром? Возможно, больно. Проживать насквозь, невыразимо, невыносимо, многие жизни, расписывать изнанку собственного сердца чужими страстями, трагедиями, взлетать и падать, любить и умирать, и вновь вставать, унимать дрожь в руках, и снова начинать новую жизнь, снова плакать, сжимая в бессилии кулаки и смеяться над собой. Изредка приподнимая край маски, уже не для того, чтобы вспомнить своё собственное лицо, а лишь затем, чтобы сделать глоток свежего воздуха, не пропахшего гримом. Больно… Но в то же время — прекрасно. Обнажать чувства до предела, настоящие, живые чувства, куда более реальные бытовых кухонных переживаний, доводить их до апогея, задыхаясь от восторга бытия, захлёбываясь алчным огнём жадных, жаждущих глаз зрителя.

Я люблю ходить в театр. Там меня никто не беспокоит. Меня там даже не всегда узнают.

Театральный критик — это человек, который ошарашивает драматурга, сообщая ему, что тот имел в виду.

Хоть театр выручает. Пародия всё-таки лучше, чем ложь: она не так далека от истины, которая в ней обыгрывается.

Каждый зритель приносит в театр свою собственную акустику.

Сниматься в кино после игры в театре – восемь раз в неделю играя Вальмона – отдых и удовольствие.

Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены.

Натурализм в некоторых театрах необычайный! Даже запах портянок доносится со сцены. Только люди недостоверны.

Чувства, если разобраться, существуют либо в самой глубине человека, либо на поверхности. На среднем же уровне их только играют. Вот почему весь мир — сцена, почему театр не теряет своей популярности, почему он вообще существует, почему он похож на жизнь, а он похож на жизнь, хоть и является в то же время самым пошлым и откровенно условным из искусств.

Пожар начался в театре за кулисами. Клоун вышел на сцену, чтобы предупредить зрителей об опасности. Они решили, что это шутка и начали аплодировать. Клоун с мольбой повторил предупреждение — в зале началась овация. Возможно и наш мир окончится так же: под аплодисменты зрителей, считающих, что это всего лишь шутка.

Давайте сходим в театр! Это же та самая пустая трата времени, которой мне так не хватает.

Весь мир — театр, а театр — это величайшее, многообразное развлечение!

Если путём упражнений актёр мог получить дар перевоплощения, то естественно, что в каждом спектакле каждый из актёров должен вызвать у зрителя полную иллюзию. Играть все должны так, чтобы зритель забыл, что перед ним сцена…

Театр — это не кино, не эстрада, не телевидение. Театр — это не рассказ о любви, это она сама — любовь. И значит, вас двое: ты и зритель.

Если пьеса плоха, ее никакая игра не спасает.

Актёр должен быть театральным. Его чувства и их выражение должны быть сильнее, чем чувства и их выражение у зрителя, для того чтобы достичь желаемого воздействия на зрителя. Чтобы театр мог воздействовать на жизнь, он должен быть сильнее, интенсивнее повседневной жизни. Таков закон тяготения. При стрельбе нужно целиться выше цели.

После очередного спектакля, уже в гримёрке, глядя на цветы, записки, письма, открытки, Раневская нередко замечала:
— Как много любви, а в аптеку сходить некому…

У каждого человека под шляпой — свой театр, где развертываются драмы, часто более сложные, чем те, что даются в театрах.

Если у вас есть слезы, приготовьтесь пролить их.

Если хотите помочь театру, идите не в актрисы, а в зрители.

Есть два способа живо заинтересовать публику в театре при помощи великого или правдивого. Великое захватывает массы, правдивое подкупает отдельных лиц.

Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены.

Жалко выглядит кабаре, которое подражает театру, но еще печальнее видеть театр, бездарно подражающий кабаре.

Жизнь — как пьеса; не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли сыграна.

Жизнь — самый лучший театр, да жаль, репертуар из рук вон плох.

Жизнь в театре — всего лишь один сезон, а сезон — это целая жизнь.

Разница между театром и кино такая же, как между фортепьяно и скрипкой. Почти невозможно одинаково хорошо играть на обоих этих инструментах.

Фарс действительности зачастую можно передать на сцене лишь трагедией.

Так бывает довольно часто: главную трудность представляет не главная роль.

— А ты любишь театры?
— Никогда там не был. Но мне всегда нравилась сама идея театра. Весь мир — лишь шум театра, в нем женщины и мужчины — все из ничего. Я часто думаю, что если бы не занялся компьютерами, пошел бы в театр.
— Но ты не видел ни одного спектакля?
— Нет.
— А почему?
— Мне это не интересно.

Не страдай о театре. Ты бы всё равно не смогла всю жизнь говорить чужие слова…

— Послушай, что вы с Молли делаете сегодня вечером?
— Мы идём в театр на премьеру балета «Леди Макбет». Ей нравятся парни в трико!

— Я хочу быть примадонной, — прервала Эмму Миса. — Только мне бы хотелось сыграть печальную роль, чтобы можно было вскрикивать, рыдать и плакать.
— Тогда тебе надо играть в трагедии или драме, — пояснила Эмма. — И умереть в последнем акте.
— Вот именно! — воскликнула Миса. Щеки её пылали. Подумать только, стать совсем не той, кто ты есть на самом деле! Никто тогда больше не скажет: «Вот идет Миса», — а будут говорить: «Посмотри на эту трагическую даму в красном бархате… великую примадонну… Видно, она много страдала».

Наша жизнь — это далеко не театр. Это сплошной цирк, и мы в роли главных клоунов. И каждый кривляется по-своему.

Кажется, я впервые задумался об актерском мастерстве в восемь лет, когда на утреннике играл жопу дракона. Дракон был длинный, и нас было двое — я и еще один парень. Ему достались голова и все родительские аплодисменты. А я сидел в жопе и думал: «Так вот что такое быть актером».

— А что будет в конце спектакля?
— В конце будет хорошая заварушка. Ты что, никогда не бывал в театре?

Жизнь — самый лучший театр, да жаль, репертуар из рук вон плох.

Земля — это огромный театр, в котором одна и та же трагедия играется под различными названиями.

Из театра я не уйду никогда, я просто не могу без него существовать.

Каждый зритель приносит в театр свою собственную акустику.

Качество пьесы в театре — это качество ее идей.

Кино – искусство монтажа. А вот в театре ты творец. Ты властелин. Театр – это магия!

Кино – это такая же работа, как и театр, только приносит больше денег.

Когда душа видит сны, она — театр, актеры и аудитория.

Вам надо перестать смешивать две вещи — умение ценить и понимать роли, даже целые пьесы, и способность воплощать их в игре… Между актером и автором отношение примерно такое же, как между плотником или каменщиком и архитектором. Им не обязательно понимать.

Есть два способа живо заинтересовать публику в театре: при помощи великого или правдивого. Великое захватывает массы, правдивое подкупает отдельных лиц.

Знаешь, однажды на учениях случилось время, и нас, кадетов, повели в театр. Пьеса была очень интересная. Мы на начало опоздали, но вроде уже стали понимать, в чем тут дело, тут нас подняли, построили и отправили обратно в лагерь.
Это ведь специально сделали. Умные были люди, очень умные. Приучали нас к тому, что не на всякую пьесу попадешь вовремя и не каждую досмотришь до конца. Что в театре, что в жизни.

Театр для меня не цель, а средство познания жизни и себя.

Театр наказует тысячи пороков, оставляемых судом без наказания, и рекомендует тысячи добродетелей, о которых умалчивает закон… Театр вытаскивает обман и ложь из их кривых лабиринтов и показывает дневному свету их ужасную наружность. Театр развёртывает перед нами разнообразную панораму человеческих страданий. Театр искусственно вводит нас в сферу чужих бедствий и за мгновенное страдание награждает нас сладостными слезами и роскошным приростом мужества и опыта… Всё то, что чувствует наша душа в виде смутных, неясных ощущений, театр преподносит нам в громких словах и ярких образах, сила которых поражает нас… Лишь в театре великие мастера мира сего слышат нечто редкое или, даже прямо для них, невозможное — Правду, и видят то, чего не видят кругом себя никогда, или встречают очень редко — Человека…

Уходя со сцены, не забудь выйти из образа.

Хорошие декорации для любителей – спасение. Сколько актёрских грехов прикрывается живописностью, которая легко придает всему спектаклю художественный оттенок! Недаром же так много актёрских и режиссёрских бездарностей усиленно прячутся на сцене за декорации, костюмы, красочные пятна, за стилизацию, кубизм, футуризм и другие «нэмы», с помощью которых стараются эпатировать неопытного и наивного зрителя.

Не будьте естественны, — говорил он актерам. — На сцене не место этому. Здесь всё — притворство. Но извольте казаться естественными.

Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.

Мы можем отдавать только то, что в нас есть, не больше, правда? А на сцене я уже не я, или, может быть, точнее, там сменяют друг друга разные «я». Наверно, в каждом из нас намешанно множество всяких «я», согласны? Для меня театр — это прежде всего разум, а уж потом чувство. Разум раскрепощает и оттачивает чувство. Надо ведь не просто плакать, или кричать, или смеяться, а так, чтобы зрители тебе поверили. Знаете, это чудесно. Мысленно представить себя совсем другим человеком, кем-то, кем я стала бы, сложись все по-другому. В этом весь секрет. Не превращаться в другую женщину, а вживаться в роль и судьбу, как будто моя героиня и есть я. И тогда она становится мною.

Что общего между театром и тюрьмой? Никогда не знаешь, с кем будешь сидеть.

Видишь ли, театр — забавная вещь. У публики память короткая.

У каждого своя пьеса. Иногда удается посмотреть кусочек из чужой — но всегда только кусочек.

Наверное, только в кино и на сцене можно все прощать.

Театр потерял в моем лице ровно столько, сколько выиграло правосудие.

Театр сильнее всего воздействует тогда, когда он делает нереальные вещи реальными. Тогда сцена становится перископом души, позволяющим заглянуть в действительность изнутри.

Хочется, чтобы зритель с помощью спектакля, с помощью театра еще раз пережил смерть Пушкина, утрату. Когда переживаешь утрату человека со слезами на глазах — приближаешь его к себе. И Пушкин становится не запыленным томиком стихов, не «двойкой» по школьному сочинению, не памятником, а живым и близким человеком, за которого переживаешь.

Я смотрю на полки и ужасаюсь: кого, кого мне придётся инсценировать завтра? Тургенева, Лескова, Брокгауза-Ефрона? Островского? Но последний, по счастью, сам себя инсценировал, очевидно, предвидя то, что случится со мною в 1929-1931 гг.

…Поверьте, что настоящий актёр сумеет и в жизни сделать то, что показывает на сцене.

Я думаю, что основная разница между телевидением и сценой заключается в получаемом зрительском отклике. И это относится не только к актеру, как к одной из сторон аудитории, в театре у вас появляется шанс получить двустороннюю реакцию, когда актер и публика одновременно испытывают схожие эмоции. На телевидении вам зачастую приходится месяцами ждать реакции зрителей, в то время как в театре это происходит немедленно.

Любовь хороша в книгах, в театре и кино, а жизнь — не театр. Здесь пьеса пишется сразу набело, репетиций не бывает: все по-настоящему! И суфлер из будки не выглядывает, подсказок не дает, что дальше говорить, как действовать. Самому надо принимать решения, быть и автором, и режиссером, и актером, и гримером.

Успех спектакля зависит от качества публики.

Когда общество не имеет идеалов — театр ему не нужен.

Красиво не то, что по-театральному ослепляет и дурманит зрителя. Красиво то, что возвышает жизнь человеческого духа на сцене и со сцены, то есть чувства и мысли артистов и зрителей.

Красивые женщины всегда уходят из театра до того, как опускается занавес.

Лучше всего, вероятно, была бы пьеса без автора, без текста, да, пожалуй, и без актеров, потому что все это только мешает успеху режиссуры.

Лучший момент любого спектакля — сразу после поднятия занавеса и прежде чем в зале успели кашлянуть.

Люди должны понимать, что в этом театре человеческой жизни зрителями могут быть только Бог и ангелы.

Люди с хроническим кашлем ходят в театр и лишь немногие в больницу!

Мне плевать на 3D. Серьезно. Хотите объемных фигурок — идите в театр.

Многие женщины являются на спектакли только для того, чтобы самим обратиться в зрелище.

Можно смонтировать фильм, можно что-то вырезать в передаче, при современной технике все можно. Единственно, чего нельзя, — это обмануть зрителя в театре.

Можно сняться в тысяче фильмов, самых популярных, но настоящим актером ты станешь только в театре. Лишь на сцене можно понять, чего ты на самом деле стоишь.

Театр делает тебя скромнее, он спускает тебя с голливудских небес на конкретную небольшую сцену, где ты не красуешься, а вживую работаешь для зрителей.

– Уйду в ТЮЗ зайчиков играть…
– Фаина, какой из тебя зайчик?
Со вздохом:
– Значит, толстую, разожравшуюся слониху.

Театр – царство кривых зеркал. В нем тысячи масок и ни одного настоящего лица.

Когда находишься по ту сторону рампы, то есть в зале, то понимаешь: нельзя к своей роли, сколько бы лет ты её ни играл, относиться спустя рукава. Зритель не виноват, что у тебя от неё образовались «мозоли» на языке. Может быть, он первый раз в жизни пришел в театр, а потому ты не имеешь права портить ему праздник.

Когда стоит выбор между любовью и театром, помни, что любовь проходит, превращается в череду семейных забот и разочарований… А твой талант тем временем гаснет… А ведь когда любовь проходит, — театр остаётся с тобой навсегда!

В России сейчас театр обуржуазился, «касса» владеет умами. Но ведь не только она должна быть критерием творческого успеха. Театр — это кафедра, с которой должны звучать важные вещи. По большому счету, актера, как жителя Европы, должны волновать даже такие процессы, как антиглобализм, терроризм, политика и прочее. Если мы будем замыкаться только на каких-то локальных, бытовых темах, то рано или поздно каждый из нас может оказаться на помойке собственных мыслей, и задаваться сакраментальным вопросом: когда и почему я стал таким никчемным. Вот над этим я и рассуждаю практически всё время — не специально, а фоном. Меня не покидает ощущение кризиса: впечатление такое, что уже все переиграл, что всё уже в моей жизни было. Откуда же взяться веселью?

В театре небывалый по мощности бардак, даже стыдно на старости лет в нем фигурировать.

– Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей?
– Ну, это еще мягко сказано. Я вчера позвонила в кассу и спросила, когда начало представления.
– И что?
– Мне ответили: «А когда вам будет удобно?»

Мы ненавидим театральность в театре, но любим сценичное на сцене. Это огромная разница.

Мы никогда не должны забывать, что театральные подмостки служат всенародной школой.

На сцене театра человек должен быть на ступеньку выше, чем в жизни.

На сцене человек должен быть на ступеньку выше, чем в жизни.

Не будем смешивать театр с церковью, ибо труднее балаган сделать церковью, чем церковь превратить в балаган.

Нельзя ставить на сцене заряженное ружье, если никто не имеет в виду выстрелить из него.

Ни один спектакль от репетиции лучше не становится.

Никогда не забывайте, что театр живет не блеском огней, роскошью декораций и костюмов, эффектными мизансценами, а идеями драматурга. Изъян в идее пьесы нельзя ничем закрыть. Никакая театральная мишура не поможет.

Весь мир — театр, но актёры паршиво подобраны.

Смех зрителей для меня ничто; каждый дурак может рассмешить. Я хочу видеть сквозь этот смех слезы.

В странном мире мы живем… Актеры из кожи вон лезут, чтобы быть похожими на джентльменов, а джентльмены делают все возможное, чтобы выглядеть как актеры.

Театр превращает толпу в народ…

Вы хотите узнать мое мнение о пьесе, когда я не знаю даже имени автора?

Теперь, к концу моей жизни, я не играю на сцене, ненавижу актеров «игральщиков». Не выношу органически, до физического отвращения — меня тошнит от партнера «играющего роль», а не живущего тем, что ему надлежит делать в силу обстоятельств.

Если кто-то говорит, что делает искусство, он либо врет, либо заблуждается. Делая наш спектакль, мы хотели сказать, что в театре наступает время черного квадрата. Сегодня нельзя ставить по-настоящему: нет адекватности восприятия. Перед тем как выйти на сцену, актеру нужно ответить на какие-то вопросы. Вот если актриса играет Нину Заречную, она должна объяснить, почему она произносит этот текст — ведь так сегодня не говорят, и почему она в таком странном платье. Если же она произносит этот текст в современном платье, то все это выглядит еще глупее… В общем, постпостмодернизм. Мартынов правильно сказал: сегодня уже невозможно исполнять музыку в консерватории. Недавно я был на концерте «Виртуозов Москвы» в питерской филармонии. Они играют симфонию Бетховена, а зал не готов. Люди не держат паузу, роняют номерки, хлопают между частями. Если бы Спиваков был честным, он бы сыграл в маленькой темной комнате на десять человек — и мы бы слушали, опустив головы. Все это не умаляет его талант, он, может, играл грандиозно, но эффекта нет. И так сейчас во всех областях искусства. Все, что можно сейчас сделать, это сыграть концерт о кризисе концерта.

Я думаю, что до тех пор, пока у зрителей сегодняшней России будет потребность, согласно рецепту, выписанному Александром Сергеевичем Пушкиным, — «над вымыслом слезами обольюсь»… Вот до той поры будет жив театр.

— Вы знаете, мне спектакль нравится.
— Вы серьезно?
— Нет, не всё одинаково хорошо. Не всё ровно. Но есть главное — стулья целы!

По театральным понятиям, если пьеса быстро сошла со сцены, то это потому, что она провалилась и никуда не годится, если же выдержала много спектаклей, то потому, что это халтура, угождающая низменным вкусам.

Поклоны — составная часть спектакля. От кометы в руках зрителя должен остаться хвост.

Порой наименьшее удовольствие в театре получаешь от пьесы. Я не раз видел публику, которая была интереснее актеров, и слышал в фойе диалог, превосходивший то, что я слышал со сцены.

Профессию актер получает только в театре.

Прямой эфир — замечательная штука. А вот в театре как раз можно ощутить себя в подобной ситуации. Там все прямее некуда.

Публика ходит в театр смотреть хорошее исполнение хороших пьес, а не самую пьесу: пьесу можно и прочесть.

Работа в театре имеет много общего с безработицей.

Раньше декорации были картонные, а актеры настоящие. Теперь декорации совсем как живые, но актеры картонные

Россия похожа на ложного генерала, над которым какой-то ложный поп поет панихиду. На самом же деле это был беглый актер из провинциального театра.

Русский реалистический театр тем не менее замечательный, и это становится особенно хорошо понятно, когда сравниваешь его с заезжими гастролерами.

С супругой ходят по театрам, с женой — по магазинам.

Свое искусство актер по-настоящему может проявить только на сцене. Там я начинал и там впервые стал выражать свой внутренний мир, чего никогда бы не смог сделать сам по себе.

Сколько добродетелей являются лишь добродетелями театра и для того, чтобы поддержать себя, нуждаются в посторонних глазах и общественном восхищении.

Дорогие мои! Чтобы получить все это, мне нужно сыграть как минимум Чапаева!

Все мы случайные прохожие, и судьбы наши переплетены, и каждый может посмотреть со стороны на другого человека и сказать: «Господи, это же моя жизнь!». Если он не увидит во мне себя, не поверит, что я играю на сцене его жизнь, — не надо играть в театре.

— Мне принесли такой смешной парик…
— А зачем вам парик? У вас вся жизнь прошла в гриме.

Кино – искусство монтажа. А вот в театре ты творец. Ты властелин. Театр – это магия!

Кладбище вдруг увиделось Марике старинным театром, где без конца играют одну и ту же пьесу, меняя лишь костюмы и прически.

Театральная сцена — это то место, где решается судьба актера. Потому что в отличие от кино сцена требует от тебя все, что ты только способен дать.

Знаешь, почему я не пожалела, что бросила играть? И театр, и кино — всё это искусство. Прекрасный мир, которому можно посвятить жизнь. Но как бы ты ни старался, это фикция. Вот, что я увидела. Я хочу другого. Но ещё я поняла, что в этом мире нужно играть и постоянно кого-то обманывать.

В театре есть отдача, ты чувствуешь реакцию зала, постоянно проверяешь себя: правдиво ли играешь, достаточно ли ты откровенен со зрителем. Кино — это «тихий жанр», это общение актера и режиссера.

Скучен театр, когда на сцене видишь не людей, а актеров.

Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.

Современный театр меня интересует мало, он слишком формализован и бездушен.

Спектакль возникает только тогда, когда его играют.

Спектакль прошел на «ура», а вот публика провалилась…

Сущность театра, корень, сердцевина театра одна – актер, актер, актер.

Сцена — лобное место театра.

Сцена — это примечательного характера политическое учреждение.

Сцена театра — это святое, алтарь. Там «грязи» быть не должно.

Сценарии театральных спектаклей неосознанно основываются на жизненных сценариях.

Сценичность я понимаю совсем не в нагромождении эффектов, а в том, чтобы происходящее на сцене трогало и вызывало сердечное участие зрителей.

Театр — высшая инстанция для решения жизненных вопросов.

Театр — единственное место, где бедные свысока глядят на богатых.

А ведь приятен вид толпы необозримой, когда она вокруг театра наводнит всю площадь, и бежит волной неудержимой, и в двери тесные и рвется и спешит.

Есть мнение, что народные театры вскоре вытеснят! Наконец… театры профессиональные! И это правильно! Актер, не получающий зарплаты, будет играть с большим вдохновением. Ведь кроме того, актер должен где-то работать. Неправильно, если он целый день, понимаете, болтается в театре. Ведь насколько Ермолова играла бы лучше вечером, если бы она днем, понимаете, работала, у шлифовального станка.

Однажды, услышав сказанное себе вслед: «Великая старуха», Раневская резво (насколько возможно) обернулась и поправила говорившую:
– С первым согласна. Со вторым нет!
Чуть подумала и вздохнула:
– Впрочем, и с первым тоже… До величия мне еще играть и играть.

Если когда-то два человека на площади разложили коврик, и это уже считалось театром, то сегодня громадная сценическая инфраструктура сложилась, сложнейшие декорации, сценография. И все это ради того, чтобы в центре всего этого находился человек, сердце которого летело к сердцу того, кто сидит в зрительном зал.

Как бы плохо ни играли в этом сезоне, в следующем обязательно найдется кто-нибудь, кто сыграет еще хуже.

В театре все возможно, это дом чудес.