Цитаты Роберта Ивановича Рождественского (200 цитат)

Если я в твоей судьбе, Ничего уже не значу Я забуду о тебе, Я смогу я не заплачу. Эту боль пере терпя Я дышать не перестану, всё равно счастливой стану, даже если без тебя.

Ты мне сказала: «Ночью Тебя я видела с другой! Снилось: на тонкой ноте в печке гудел огонь. Снилось, что пахло гарью. Снилось, метель мела, Снилось, что та — другая — тебя у метро ждала. И это было началом и приближеньем конца. Я где-то ее встречала — жаль, не помню лица.

Жил богатырь на свете. Претендовал на корону. Не было у гражданина ни слабостей, ни гордынь. Съедал на обед барана. На ужин съедал корову. Был богатырь что надо! —

Захотелось уйти мне в себя, а там – никого!

Неправда, что время уходит! Это уходим мы.

Пусть жребий мне выпал без сна обходиться помногу, но если есть выбор, то я выбираю -дорогу!

Детям отдаем мы все на свете, Отдаем от сердца, не взаймы… Лишь бы только дети, наши дети стали бы людьми, были бы людьми!

Они молчали. Ветер утихал. Звенел над головами рыжий полдень… А всё-таки ошибся мудрый хан! Ошибся хан и ничего не понял!..

Молится и Запад, и Восток. Мир спешит узнать свою судьбу. Люди верят В странные табу, В дьявола И завтрашний потоп.

Слушайте! Это знамя — бессмертно!

Было Училище. Форма — на вырост Стрельбы с утра. Строевая зазря. Полугодичный ускоренный выпуск. И на петлице — два кубаря… Шёл эшелон по протяжной России, шёл на войну сквозь мельканье берёз «Мы разобьём их!..» «Мы их осилим!..» «Мы им докажем!..» — гудел паровоз. Станции, как новгородское вече. Мир, где клокочет людская беда. Шёл эшелон. А навстречу, навстречу лишь санитарные поезда…

А мне ничего не снилось. Мне просто не спалось…

Города, начинающиеся с вокзалов… Три слова, будто три огня, придут к тебе средь бела дня.

Пока я помню — я живу.

…В Нечерноземье, — согласно прогнозу, — резко уменьшится снежный покров… Днём над столицей местами — грозы. А на асфальте местами — кровь.

А мы еще мотивы молодежные поем! А мы еще с тобой — ого!- такие же, как прежде. О том, что годы катятся, по детям узнаем. Не по своим, а по чужим, которых видим реже.

Есть у каждого города возраст и голос.Есть одежда своя. И особенный запах. И лицо.И не сразу понятная гордость.

Помните!!! Через года, через века… Помните!!! О тех, кто уже не придет никогда… Помните!!! Детям своим расскажите о них, чтобы помнили!!! Детям детей расскажите о них, чтобы тоже помнили!!! Встречайте трепетную весну… ЛЮДИ ЗЕМЛИ, УБЕЙТЕ ВОЙНУ, ПРОКЛЯНИТЕ ВОЙНУ, ЛЮДИ ЗЕМЛИ!!! Мечту, пронесите через года и жизнью наполните, Но о тех, кто уже не придет никогда, заклинаю Вас, люди… ПОМНИТЕ!!!

Было. Я от этого слова бегу И никак убежать не могу Было. Опустевшую песню свою Я тебе на прощанье пою Было… Упрекать я тебя не хочу, Не заплачу и не закричу

Кто – до нас? Никого! После нас? Никого!Мир возник на секунду, чтоб мы в нём жили.

Давай увидимся с тобой — я очень жду — хотя б во сне! А то я не стерплю, в ночь выбегу без шапки, без пальто… Увидимся давай с тобой, а то… А то тебя сильней я полюблю

Помогите мне, стихи! Так случилось почему-то: на душе темно и смутно. Помогите мне, стихи. Слышать больно. Думать больно. В этот день и в этот час я — не верующий в Бога — помощи прошу у вас. Помогите мне, стихи, в это самое мгновенье выдержать, не впасть в неверье. Помогите мне, стихи. Вы не уходите прочь, помогите, заклинаю! Чем? А я и сам не знаю, чем вы можете помочь. Разделите эту боль, научите с ней расстаться. Помогите мне остаться до конца самим собой. Выплыть. Встать на берегу, снова голос обретая. Помогите… И тогда я сам кому-то помогу.

Этой ночью первый снег летел в окно. Этим утром снег идти не перестал… Так идёт он, будто кто-то озорно, как в бутылке, все окрестности взболтал. И не знает снег, куда лететь ему, где найти ему местечко для жилья. И забыл он, где земля, зачем земля? почему трава и зелень почему. То идёт он сверху вниз, то снизу вверх — озабоченный, растерянный, чудной… Я прекрасно понимаю первый снег, потому что так же было и со мной. Время встало. А потом пошло назад! Все часы на свете канули во тьму. И забыл я, что сказать. Зачем сказать. Почему смеяться, плакать почему. Шла за осенью весна, потом — зима. Позабыл я все слова, все имена. Позабыл я даже то, как ты нужна, — ты об этом мне напомнила сама. Очень гордая сама пришла ко мне, равнодушие обидное стерпя. На твоих ресницах тает первый снег… Чтоб я делал, если б не было тебя?!

Рыбы уходят спать на деревья — верю. Зайцы купаются до одуренья — верю. Лошадь читает по-итальянски — верю. Юный петух уличен в постоянстве — верю. Пудрой не пахнет в дамском салоне — верю.

Между мною и тобою — гул небытия, звездные моря, тайные моря. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная моя, странная моя? Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне, вспомни обо мне, вспомни обо мне. Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне, долгая любовь моя. А между мною и тобой — века, мгновенья и года, сны и облака. Я им и к тебе сейчас лететь велю. Ведь я тебя еще сильней люблю.

Все начинается с любви…

А в общем, надо просто помнить долг от первого мгновенья до последнего.

Ежедневная ссора — не ссора, ежедневное чудо — не чудо…

Страшное испытанье: медные трубы славы! Соображали предки. Слов не бросали зря.

Кровь горит, по газетам размазанная, — даже чувствуешь в пальцах жжение… Средства массовой информации!!! Средства массового уничтожения…

Это женское уменье, словно тысячу лет назад, странно и одновременно ждать, молить, и ускользать. Быть собой — не притворяясь. Верить клятвам — не шутя. Приближаться, отдаляясь. Оставаться, уходя.

Позабылись дожди, отдыхают ветра… Пора… И вокзал обернётся, — руки в бока, — пока! На перроне озябшем нет ни души… Пиши… Мы с тобою одни на планете пустой. Постой…

Я давно знал и верил, Ты сейчас идешь сквозь огни… Оглянись на мгновенье, Просто так — посмотри.

Неправда, что время уходит.Это уходим мы.

Такая тяжесть на плечах, что сердце сплющено в груди…

Если вы есть – будьте лучшими, Если вы есть – будьте первыми!

Птицы спрятаться догадаются И от снега укроются. Одинокими не рождаются, Ими после становятся. Ветры зимние вдаль уносятся И назад возвращаются. Почему, зачем, одиночество, Ты со мной не прощаешься? Пусть мне холодно и невесело — Все стерплю, что положено… Одиночество, ты — профессия До безумия сложная. Ночь пустынная, слёзы затемно, Тишина безответная. Одиночество — наказание, а за что — я не ведаю. Ночь окончится. Боль останется. День с начала закрутится. Одинокими не рождаются. Одиночеству — учатся.

Неслышанное:«Ты моя — навеки!..»Несказанное:«Я тебя ждала…»

Я в глазах твоих утону — Можно? Ведь в глазах твоих утонуть — счастье! Подойду и скажу — Здравствуй! Я люблю тебя очень — Сложно? Нет не сложно это, а трудно. Очень трудно любить — Веришь? Подойду я к обрыву крутому Падать буду — Поймать успеешь? Ну, а если уеду — Напишешь? Только мне без тебя трудно! Я хочу быть с тобою — Слышишь? Ни минуту, ни месяц, а долго. Очень долго, всю жизнь — Понимаешь? Значит вместе всегда — Хочешь? Я ответа боюсь — Знаешь? Ты ответь мне, но только глазами. Ты ответь мне глазами — Любишь? Если да, то тебе обещаю, Что ты самым счастливым будешь. Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом, не надо, Не тяни за собою в омут, Но меня ты чуть-чуть помни… Я любить тебя буду — Можно? Даже если нельзя… Буду! И всегда я приду на помощь, Если будет тебе трудно!

Я не смогу. Я не умру… Если умру — стану травой. Стану листвой. Дымом костра. Вешней землей. Ранней звездой.

А твоего Солнца хватит на десять Африк. А твоего холода — на несколько Антарктид…

Я жизнь люблю безбожно! Хоть знаю наперёд, что рано или поздно настанет мой черёд. Я упаду на камни и, уходя во тьму, усталыми руками землю обниму… Хочу, чтоб не поверили, узнав, друзья мой. Хочу, чтоб на мгновение охрипли соловьи! Чтобы впадая в ярость, весна по свету шла… Хочу, чтоб ты смеялась! И счастлива была.

Таланту чёрт шептал: «Опомнись, бездарь. Кому теперь твои стихи нужны? Ведь ты, как все, погибнешь в адской бездне. Расслабся, не отегощай вины». Талант работал зло, ожесточённо, Перо макая в со собственную боль! Теперь он богом был, и был он чёртом, А это значит — был самим собой. И восходило солнце над строкою… Крестился Чёрт, и чертыхался Бог, «Да как же смог он написать такое?!» А он еще… И не такое мог…

В этом мире, в этом городе, Там, где улицы грустят о лете, Ходит где-то самый сильный, самый гордый, Самый лучший человек на свете.

Не думай о секундах свысока. Наступит время, сам поймешь, наверное,- свистят они, как пули у виска мгновения, мгновения мгновения.

Я в глазах твоих утону — Можно? Ведь в глазах твоих утонуть — счастье! Подойду и скажу — Здравствуй! Я люблю тебя очень — Сложно? Нет не сложно это, а трудно. Очень трудно любить- Веришь? Подойду я к обрыву крутому Падать буду — Поймать успеешь? Ну, а если уеду — Напишешь? Только мне без тебя трудно! Я хочу быть с тобою — Слышишь? Ни минуту, ни месяц, а долго

…И кричали враги потрясенные: «Может, русские заколдованы?! Их сожжешь огнем, а они живут! Их пронзишь стрелой, а они живут! Их убьешь сто раз, а они живут! А они живут и сражаются!..»

Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж, Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное… Все равно я дождусь! Обязательно счастья дождусь! И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною!

Я зла не имею. Я сердцу не лгу. Живу, как умею. Живу, как могу. Живу, как лечу. Умру, как споткнусь. Земле прокричу: «Я ливнем вернусь!»

Народ бежал и жмурился от тепла.Кто-то кричал:«Пожар!..Пожар!..»А это любовь была.

— Снова дралась во дворе? — Ага! Мама, но я не плакала. Вырасту- выучусь на моряка. Я уже в ванне плавала! — Боже, не девочка, а беда! Сил моих больше нету. — Мама, а вырасту я когда? — Вырастешь! Ешь котлету. — Мама, купим живого коня? — Коня?! Да что ж это делается? — Мама, а в летчики примут меня? — Примут. Куда они денутся?! Ты же из каждого, сатана, душу сумеешь вытрясти! — Мама, а правда, что будет война… … и я не успею вырасти… … … …

Все начинается с любви: и озаренье, и работа, глаза цветов, глаза ребенка — все начинается с любви. Все начинается с любви. С любви! Я это точно знаю. Все, даже ненависть — родная и вечная сестра любви.

Идут обыденные дожди, по собственным лужам скользя. Как будто они поклялись идти, — а клятву нарушить нельзя…

Неправда, что мы стареем! Просто – мы устаем. И тихо отходим в сторону, когда кончаются силы.

Делают ученый вид депутаты спорящие…А вокруг страна вопит: «Дайте обезболивающего!…»

На Земле безжалостно маленькой жил да был человек маленький. У него была служба маленькая. И маленький очень портфель. Получал он зарплату маленькую… И однажды — прекрасным утром — постучалась к нему в окошко небольшая, казалось, война… Автомат ему выдали маленький. Сапоги ему выдали маленькие. Каску выдали маленькую и маленькую — по размерам — шинель.

Если вы есть – будьте лучшими,Если вы есть – будьте первыми!

Мы — эхо, Мы — эхо, Мы — долгое эхо друг друга.

Это женское уменье, Словно тыщу лет назад, Странно и одновременно Ждать, молить и ускользать. Быть собой, не повторяясь, Верить клятвам, не шутя. Приближаться, отдаляясь, Оставаться, уходя.

Давай увидимся с тобой — я очень жду — Хотя б во сне!

Захотел я уйти в себя — а там никого. Переломано все, будто после большого погрома.

Все обычно в моей мечте: Я желаю совсем не вдруг Быть распятою на кресте Осторожных и сильных рук. Чтобы стало нам горячо, А потом еще горячей… И уткнуться в твое плечо, И проснуться на этом плече…

Бесконечен этот тягун, Как дорога в неблизкий свет. За твоей спиною сквозь гул Потрясающе катит швед! Ты выигрываешь у него Полсекунды, пол-ерунды! Крут подъёмище! Кто кого: Или он тебя или ты. Стала нашей твоя судьба, Слёзы встали у самых глаз. И у нас к тебе — не приказ И не просьба — одна мольба. Ты выигрываешь! — прибавь! Ты выигрываешь! — нажми! На мгновенье прильнув, припав, — Хочешь, наши силы возьми! Вот! Зачем нам теперь они?.. Ты, пожалуйста, добеги. Дотерпи, родной! Дотяни, Достони, дохрипи, смоги! Через все чужие «ни в жизнь!..», Через все свои «не могу…» Ну, ещё! Ещё продержись! … Ох, как жарко на этом снегу!

Вернуться б к той черте, где я был мной. Вернуться б к той черте… А где она? Какими вьюгами заметена?

рядом с бронзой Героев, рискнувших собой в одночасье… должен высится памятник Женщине — ждущей Любви… светлый памятник Женщине… ждущей обычного Счастья…

Стали волосы — смертельной белизны!….. Видно, много белой краски у войны.»Баллада о красках»

Все успеваешь ты: казаться беззаботной И покупать цветы себе, идя с работы. Самой себе стирать, себе готовить ужин. Квартиру убирать с усердием ненужным… Подруге позвонить — замужней и счастливой И очень мудрой слыть, быть очень терпеливой. Выслушивать слова и повторять, не споря: Конечно, ты права! Мужья — сплошное горе…

Тихо летят паутинные нити, солнце блестит на оконном стекле. Что-то я делал не так, извините, жил я впервые на этой земле. Я ее только сейчас ощущаю, к ней припадаю, и ею клянусь. И по другому прожить обещаю, если вернусь… но ведь я не вернусь…

Все крохотней «Завтра» И все необъятней «Вчера».

ЗА ТОГО ПАРНЯ. Я сегодня до зари встану, По широкому пройду полю. Что-то с памятью моей стало, Всё, что было не со мной, помню. Бьют дождинки по щекам впалым; Для вселенной двадцать лет — мало. Даже не был я знаком с парнем, Обещавшим: «Я вернусь, мама…» А степная трава пахнет горечью, Молодые ветра зелены. Просыпаемся мы — и грохочет над полночью То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны. Обещает быть весна долгой, Ждёт отборного зерна пашня. И живу я на земле доброй За себя и за того парня. Я от тяжести такой горблюсь, Но иначе жить нельзя, если Всё зовёт меня его голос, Всё звучит во мне его песня. А степная трава пахнет горечью, Молодые ветра зелены. Просыпаемся мы — и грохочет над полночью То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Не надо печалится вся жизнь впереди, вся жизнь впереди, надейся и ЖДИ!!!

Где-то есть город тихий как сон, Пылью тягучей по грудь занесен. В медленной речке вода, как стекло. Где-то есть город в котором тепло… Наше далекое детство там прошло. Ночью из дома я поспешу, В кассе вокзала билет попрошу. Может впервые за тысячу лет, Дайте до детства плацкартный билет. Тихо кассирша ответит «Билетов нет» Ну, что дружище, как ей возразить? Дорогу в детство где еще спросить? А может просто только иногда Лишь в памяти своей приходим мы туда? В городе этом сказки живут. Шалые ветры с собою зовут. Там нас порою сводили с ума Сосны до неба, до солнца дома. Там по сугробам неслышно шла зима. Давняя песня в нашей судьбе. Ласковый город, — спасибо тебе. Мы не приедем, напрасно не жди, Есть на планете другие пути. Мы повзрослели, поверь нам и прости…

Я зла не имею.Я сердцу не лгу.Живу, как умею.Живу, как могу.Живу, как лечу. Умру, как споткнусь.

Мы слышны только самым ближайшим друзьям и врагам. Мы смешны, если вечность пытаемся бросить к ногам. Есть предел у цветка, у зари и у сердца в груди. Мир людей. И над каждым библейское: «Не укради!..» Мир дрожит, будто он искупался в январской воде… Надо жить!

Память за прошлое держится цепко, то прибывает, то убывает… В школе когда-то были оценки две: «успевает» и «не успевает»…

Будь, пожалуйста, послабее. Будь, пожалуйста.

Человеку мало надо.Лишь бы дома кто-то ждал.

Только самое страшное, — даже страшнее, чем смерть: знать, что птицы поют на земле без нас! Что черешни цветут на земле без нас! Что светлеет река. И летят облака над нами. Без нас.

-Здравствуй! Кого я вижу! Больно глазам! Прямо, как в сказке: вдруг, посреди зимы — летнее чудо! Вот и не верь чудесам…

Одинокими не рождаются. Одиночеству учатся.

Пусть с тобой все время будет свет моей любви, Зов моей любви, боль моей любви. Только ты останься прежней, трепетно живи, Солнечно живи, радостно живи, Что бы ни случилось, ты пожалуйста живи, Счастливо живи всегда!

Мы совпали с тобой, совпали в день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами. С пересохшим горлом — вода. Мы совпали, как птицы с небом. Как земля с долгожданным снегом совпадает в начале зимы, так с тобою совпали мы. Мы совпали, еще не зная ничего о зле и добре. И навечно совпало с нами это время в календаре.

Тихо летят паутинные нити, Солнце горит на оконном стекле, Что-то я делал не так? Извините… Жил я впервые на этой Земле. Я ее только теперь ощущаю, К ней припадаю, и ею клянусь, И по другому прожить обещаю Если вернусь. Но ведь я не вернусь?

В катакомбах музея пылятся пастушья свирель, бивень мамонта, зуб кашалота и прочие цацки… Человек! Ты послушай Царя терпеливых зверей. И прости, что слова мои будут звучать не по-царски. Я — последний из львов. Но пускай за меня говорят — лань в объятьях капкана, ползучего смога громадность. И дельфинья семья, за которой неделю подряд с вертолета охотился ты, чтоб развеяться малость. Пусть тебе повстречается голубь, хлебнувший отрав, муравейник сожженный, разрытые норы барсучьи, оглушенная семга, дрожащий от страха жираф, и подстреленный лебедь, и чайки — по горло в мазуте. Пусть они голосят, вопрошая карающий век. Пусть они стороною обходят любую машину… Ты — бесспорно — вершина природы, мой брат, человек. Только где и когда ты встречал без подножья вершину? Ты командуешь миром. Пророчишь. Стоишь у руля. Ты — хозяин. Мы спорить с тобой не хотим и не можем. Но без нас — ты представь! — разве будет землею земля? Но без нас — ты пойми! — разве море останется морем? Будут жить на бетонном безмолвье одни слизняки. Океан разольется огромной протухшею лужей! Я тебя не пугаю. Но очень уж сети крепки. И растет скорострельность твоих замечательных ружей. Все твое на планете! А нашего — нет ничего. Так устроена жизнь. Мы уже лишь на чучела сгожи. Зоопарки твои превосходны. Да жаль одного: мы в твоих зоопарках давно на себя не похожи… Так устроена жизнь. Мы поладить с тобой не смогли. Нашу поступь неслышную тихие сумерки спрячут. Мы уходим в историю этой печальной земли. Человечьи детеныши вспомнят о нас. И заплачут… Мы — пушистые глыбы тепла. Мы — живое зверье. Может, правда, что день ото дня мир становится злее?.. Вот глядит на тебя Поредевшее царство мое. Не мигая глядит. И почти ни о чем не жалея. И совсем ничего не прося. Ни за что не коря. Видно, в хоботы, ласты и когти судьба не дается… Я с седеющей гривы срываю корону Царя! И реву от бессилья… А что мне еще остается?

СОВРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА Суетою замотана, Но как прежде, божественна! Пусть немного усталая, Но, как прежде, прекрасная! До конца не понятная, Никому неподвластная! Современная женщина, Современная женщина — То грустна и задумчива, То светла и торжественна. Доказать ее слабости, Побороть ее в дерзости Зря мужчины стараются, Понапрасну надеются! Не бахвалиться силами, Но на ней — тем не менее — И заботы служебные, И заботы семейные! Все на свете познавшая, Все невзгоды прошедшая — Остается загадкою Современная женщина!

Все говорят: «Его талант от Бога» А еже ли от чёрта? Что тогда? Выстраиваясь медленно в эпоху, Ни шатко и не валко шли года. И жил талант: больной, нелепый, хмурый, Всего Гомера знавший на зубок! Его считал своею криатурой, Тогда ещё существовавший Бог.

И с годами у нас с тобою стала общею — группа крови, одинаковой -группа боли.

Сорок трудный год. Омский госпиталь… Коридоры сухие и маркие. Шепчет старая нянечка: «Господи! До чего же артисты маленькие…»

Над головой созвездия мигают, И руки сами тянутся к огню, Как жалко мне, что люди привыкают, Открыв глаза, не удивляться дню. Существовать. Не убегать за сказкой И уходить, как в монастырь, в стихи, Ловить Жар-птицу для жаркого с кашей, А Золотую рыбку — для ухи.

Пусть вдоволь листают романы прошедшие, пусть бредят дурнушки заезжими принцами. А в редкой профессии сказочной женщины есть навыки, тайны, и строгие принципы.

СЛУЧАЙ Убили парня за здорово живешь. За просто так. Спокойно. Как в игре… И было это не за тыщу верст от города. А рядом. Во дворе. Еще пылали окна… Между тем он так кричал, прижав ладонь к груди, как будто накричаться захотел за долгое молчанье впереди… Крик жил отдельно! Вырастал стеной. Карабкался, обрушивался с крыш. Растерзанный, отчаянный, больной. нечеловечески огромный крик! Он тек по трубам, полз по этажам, подвалы заполнял и чердаки, Он ошалело тыкался в звонки! Ломился в двери и в замках визжал!.. Он умолял! Он клянчил: «Защити!..» Навстречу ослабевшему, ему, плыл шепоток: «Не надо…», «Не ходи…», «Простудишься.,», «Не надо…», «Ни к чему…» Да, случай. Как-то. В городе одном. Но помните, другие города! …»Вот если бы не вечером, а днем…», «Вот если бы на фронте, — я б тогда…» И все. И только молний пересверк. И все И не остановился век… Какое это чудо — Человек! Какая это мерзость — человек!

Ночь прошла, будто прошла боль, Спит земля, пусть отдохнет, пусть. У Земли, как и у нас с тобой, Там впереди, долгий, как жизнь, путь.

Мы измеряем дорогу мерой своих аршинов. Ибо уже установлено кем-то давным-давно Весь человеческий опыт-есть повторенье ошибок…

Ежедневное чудо – не чудо. Ежедневное горе – не горе. Настоящее горе другое. И о нём говорить не хочу я.

Это женское уменье, Словно тыщу лет назад, Странно и одновременно Ждать, молить и ускользать.

Пока я помню,-я живу!

Три слова: «Я тебя люблю». Какие старые слова, А как кружится голова, А как кружится голова…

О разлуке. Ты ждешь его теперь, когда вернуть его назад нельзя… Ты ждешь. Приходят поезда, на грязных спинах принося следы дорожных передряг, следы стремительных дождей… И ты, наверно, час подряд толкаешься среди людей. Зачем его здесь ищешь ты — в густом водовороте слов, кошелок, ящиков, узлов, среди вокзальной суеты, среди приехавших сюда счастливых, плачущих навзрыд?..

Струится и подрагивает слава, как воздух над пылающим костром.

Летел он, легко над землёю скользя. Ему говорили, что к солнцу нельзя, А он не послушался, бедный Икар, И рухнул на жёсткое скопище скал, На жёсткое скопище скал.

Позвони мне, позвони, Позвони мне, ради Бога, Через время протяни Голос тихий и глубокий. Звёзды тают над Москвой, Может, я забыл всю гордость, Как хочу я слышать голос, Как хочу я слышать голос, Долгожданный голос твой.

Приходится жить — ежедневно расстрелянной намеками, слухами, вздохами, взглядами. Подругам она улыбается весело. Подруги ответят и тут же обидятся… Красивая женщина -это профессия, А всё остальное — сплошное любительство!

Пожалуйста, это письмо порви. И меня за него прости. А впрочем, дело совсем не в нём. Просто трудно терпеть. Море гудит за моим окном, как поезд, идущий к тебе.

Слова бывают грустными, слова бывают горькими Летят они по проводам, низинами, пригорками, В конвертах запечатанных над шпалами стучат они, Над шпалами, над кочками: «Все кончено… Все кончено…»

Этих снежинок смесь. Этого снега прах. Как запоздалая месть летнему буйству трав. Этих снежинок явь, призрачное крыло. Белого небытия множественное число… Этого снега нрав. Этого снега боль: в небе себя разъяв, стать на земле собой. Этого снега срок. Этого снега круг. Странная мгла дорог, понятая не вдруг. Выученная наизусть, начатая с азов, этого снега грусть. Этого снега зов. Медленной чередой падающие из тьмы в жаждущую ладонь прикосновенья зимы.

В дом возвращаюсь. Дверь открываю. Книги квартиру заполонили. Я прочитать их не успеваю!..

Между мною и тобою — гул небытия, звездные моря, тайные моря.

Человеку надо мало: Чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг — один и враг — один…

Проводов натруженные жилы. Алгоритмов сомкнутая мощь. Учится писать стихи машина. Я не против. Я могу помочь. Я её программы не нарушу, одобряя стихотворный зуд… Только мало — в рифму. Надо — в душу. Рифмы рифмами. Не в этом суть…

Все обычно в моей мечте: Я желаю совсем не вдруг Быть распятою на кресте Осторожных и сильных рук.

Слишком холодно на дворе, Зря любовь пришла в декабре.

Сладку ягоду рвали вместе, Горьку ягоду — я одна…

-А помнишь?.. -Помню… Только не знаю — зачем…

Филологов не понимает физтех, — Молчит в темноте. Эти не понимают тех.А этих —те.

Жить взахлёб! Это здорово кто-то придумал!

Слушайте! Это мы говорим. Мертвые. Мы. Слушайте! Это мы говорим. Оттуда. Из тьмы. Слушайте! Распахните глаза. Слушайте до конца. Это мы говорим, мертвые. Стучимся в ваши сердца…

Любовь — наказанье, а может — награда, а может быть, вместе — и то и другое.

Как без тебя? Как? Был ты синицей в руках. Что без тебя я? Словно земля ничья. Стонет моя боль. Я бы пошла за тобой! Шла бы, закрыв глаза, тихая, как слеза… Мне без тебя как? Птицей стать в облаках? Реять в ночной темноте? Крылья уже не те… Злую печаль пью. Злюсь на судьбу свою. Вижу ее свет… Есть там или нет? Мечется мой крик! Он для других скрыт. Боль отдается в висках: как без тебя? Как?

Как много лет во мне любовь спала.

Пламя не гаснет, когда за него двое в ответе.

Все обычно в моей мечте: Я желаю совсем не вдруг Быть распятою на кресте Осторожных и сильных рук.

Я однажды вернулся туда, В тихий город, — сквозь дни и года. Показался мне город пустым. Здесь когда-то я был молодым. Здесь любовь моя прежде жила, Помню я третий дом от угла. Помню я третий дом от угла.

Зловещи и просты ожоги на судьбе. В ком был уверен ты? В себе…

Страшное испытанье: медные трубы славы! Соображали предки. Слов не бросали зря.

Со мною бабушка моя, И значит, главный в доме — я, Шкафы мне можно открывать, Цветы кефиром поливать, Играть подушкою в футбол И полотенцем чистить пол. Могу я есть руками торт, Нарочно хлопать дверью! А с мамой это не пройдет. Я уже проверил.

Был кузнец непьющим, Ел, что Бог предложит. То ли oт безумия, то ли от забот, он украл однажды у соседа лошадь. Кузнеца поймали. И собрали сход…

БАЙКАЛЬСКАЯ БАЛЛАДА Их напрасно весь день искали. Вдалеке от привычных дорог катерок посадило на камни. Уходил на дно катерок. Экипаж катерочка — четверо, да еще пассажирка одна… Видно, так судьбою начертано, что вода чересчур холодна. Знали все (зачем утешаться и надеяться на чудеса?) — в этом климате можно держаться на поверхности полчаса, а потом… Да ну его к черту! Все равно не спасется никто… Капитан взглянул на девчонку: — Парни, ей-то это за что?! Мы пожили не так уж мало, а она всего ничего… Но ведь есть на катере мачта! Это ж — лодка на одного!.. И не надо, сестренка, плакать… Мы немножко обманем смерть… А она: — Не умею плавать…- Он: — Тебе и не надо уметь!.. Мы привяжем тебя, спеленаем — не утонешь во веки веков… Только ты постарайся, родная, доплыви за нас, мужиков. Может, холод взять не успеет… В общем, кончим этот базар! Передашь наши письма на берег. Приготовься. Я все сказал… …Первый написал коротко: ‘Извини за почерк — холодно. Извини за кляксы — мокро. Так и потонуть можно. Если не придет к нам спасенье, выйди замуж. Твой Сеня…’ А второй на лоб сдвинул шапку. Передал письмо. Ножкой шаркнул. А в письме: ‘Натаха! Рыдать погоди! Слезы неполезны для красавицы… Мы еще поплаваем! Все впереди! Все впереди, кроме задницы…’ Третий к рубке вздыбленной плечом привалился, шевелил губами — широк да невезуч. То ли — матерился, то ли — молился, то ли — что-то важное учил наизусть. ‘Бывшая жена моя, кончай свою дележку — простыни-подушки, чашки-сапоги… Сбереги Алешку! Алешку. Алешку. Сбереги мне сына. Алешку сбереги… Знаю, что меня ты любила понарошку. Но теперь — хоть мертвому!- перечить не моги: сбереги Алешку. Алешку. Алешку. Я тебя прощаю. Алешку сбереги!..’ А четвертый буркнул нехотя: — Некому писать!.. Да и — некогда… …Письма спрятаны в целлофане. (Лица мокрые, будто в крови.) Помолчали. Поцеловали. И сказали глухо: — Живи…- Подступившие слезы вытерши, привязали, сказали: — Выдержи…- оттолкнули, сказали: — Выплыви…- И смотрели вслед, пока видели… И плыла она по Байкалу. И кричала, сходя с ума! То ль- от гибели убегала, то ли — к гибели шла сама. Паутинка ее дыханья обрывалась у самого рта. И накатывалась, громыхая, фиолетовая темнота! И давили чужие письма. И волна как ожог была… Почтальонша, самоубийца — все плыла она, все плыла. Все качалась под ветром отчаянным, ослепительным, низовым… И была она Чрезвычайным Полномочным Послом к живым! Долгим эхом, посмертным жестом, вдовьим стоном на много дней… …А потом вертолетный прожектор, чуть качаясь повис над ней.

Может я забыла гордость, как хочу я слышать голос, долгожданный голос твой.

Вернуться б к той черте, где я был мной. Где прилипает к пальцам хлеб ржаной. И снег идёт. И улица темна. И слово «мама» — реже, чем «война». Желания мои скупы.

Грибные июньские ливни звенели,как связки ключей.

Мы совпали с тобой, Совпали В день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами С пересохшим горлом —Вода.

Одинокими не рождаются. Одиночеству учатся.

Ненависть проще любви. Ненависть объяснима.

Постичь я пытался безумных событий причинность. В душе угадал… Да не всё на бумаге случилось.

Я даже тебя не помню, Помню, что это — ты… Медленно и небольно падал снег с высоты, Сугробы росли неизбежно возле холодной скамьи. Мне снилась твоя усмешка. Снились слезы мои… Другая сидела рядом. Были щеки бледны… Если все это — неправда, Зачем тогда снятся сны?! Зачем мне — скажи на милость — знать запах ее волос?..»

И нету финиша. Есть новый старт.

Я счастлив оттого, что есть на свете женщина, судьбой приговорённая житб в радиусе действия сердца моего!..

Наверное,я у тебя в долгу,любовь, наверно, плохо берегу:хочу услышать голос —не могу!

Красивая женщина – это профессия.

И если кто-нибудь Повелевает сном, — пусть просто сон пришлет. Спокойный сон.

Не только груз мои года. Мои года – моё богатство.

Мы спортсмены, значит держись! Грусть оставляй на позже. Спорт — это жизнь, Целая жизнь, И даже немножко больше.

Цельтесь в поэтов -и вы попадёте в историю!

Пламя не гаснет, когда за него двое в ответе.

А в нем от мужчины, пожалуй что брюки… и только.

Что ж, собираться начнём помаленьку. В город уедем от непогод… Надо бы в море бросить монетку, чтобы вернуться сюда через год. Здесь был спокойно и солнечно прожит месяц, где так далеко от зимы. Здесь были счастливы мы, а быть может, нам показалось, что счастливы мы.

Они ещё построятся в полки! Уже грядёт, уже маячит битва!.. Колёса были слишком высоки. А дети подрастают очень быстро…

Все начинается с Любви … Твердят: «Вначале было слово …» А я провозглашаю снова: Все начинается с Любви !. Все начинается с Любви: и озаренье, и работа, глаза цветов, глаза ребенка — все начинается с Любви. Все начинается с Любви, С любви ! Я это точно знаю. Все, даже ненависть — родная и вечная сестра Любви. Все начинается с Любви: мечта и страх, вино и порох. Трагедия, тоска и подвиг — все начинается с Любви … Весна шепнет тебе: «Живи …» И ты от шепота качнешься. И выпрямишься. И начнешься. Все начинается с Любви !

— Отдать тебе любовь? — Отдай! — Она в грязи… — Отдай в грязи!.. — Я погадать хочу… — Гадай. — Еще хочу спросить… — Спроси!.. — Допустим, постучусь… — Впущу! — Допустим, позову… — Пойду! — А если там беда? — В беду! — А если обману? — Прощу! — «Спой!» — прикажу тебе. — Спою! — Запри для друга дверь… — Запру! — Скажу тебе: убей!.. — Убью! — Скажу тебе: умри!.. — Умру! — А если захлебнусь? — Спасу! — А если будет боль? — Стерплю! — А если вдруг — стена? — Снесу! — А если — узел? — Разрублю! — А если сто узлов? — И сто!.. — Любовь тебе отдать? — Любовь!.. — Не будет этого! — За что?! — За то, что не люблю рабов.

Может я забыла гордость, как хочу я слышать голос, долгожданный голос твой.

Живу, как хочу, — светло и легко. Живу, как лечу, — высоко-высоко. Пусть небу смешно, но отныне ни дня не будет оно краснеть за меня… Что может быть лучше — собрать облака и выкрутить тучу над жаром песка! Свежо и громадно поспорить с зарёй! Ворочать громами над чёрной землёй. Раскидистым молниям душу открыть, над миром, над морем раздольно парить! Я зла не имею. Я сердцу не лгу. Живу, как умею. Живу, как могу. Живу, как лечу. Умру, как споткнусь. Земле прокричу: «Я ливнем вернусь!»

Такая жизненная полоса, А может быть предначертание свыше. Других я различаю голоса, А собственного голоса не слышу. И все же он, как близкая родня, Единственный, кто согревает в стужу. До смерти будет он внутри меня. Да и потом не вырвется наружу.

Я прошу, хоть ненадолго, Боль моя, ты покинь меня, Облаком, сизым облаком, Ты полети к родному дому, Отсюда к родному дому.

Над миром облака как белое крыло. И добрые объятья стадиона, Откроются сейчас призывно и светло, В который раз откроются для нас.

…К сожаленью, в жизни не бывает Счастья без горя, любви без слёз.

Первыми будьте и только! Пенными, как моря. Лучше второго художника Первый маляр.

Мы совпали с тобой, Совпали в день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами. С пересохшим горлом — вода.

Будь, пожалуйста, послабее. Будь, пожалуйста. И тогда подарю тебе я Чудо запросто. И тогда я вымахну — вырасту, Стану особенным. Из горящего дома вынесу Тебя, сонную. Я решусь на все неизвестное, на все безрассудное, — В море брошусь, густое, Зловещее, — и спасу тебя!..

Не надо нас пугать, бахвалиться спесиво, Не стоит нам грозить и вновь с огнём играть. Ведь, если враг рискнёт проверить нашу силу, Его мы навсегда отучим проверять.

«Так сколько ж ей?..» «И в самом деле, — сколько?..» А женщина махнёт рукою, и промолвит нараспев — светло и горько: — Зачем считать напрасно? Все — мои… — А после выпьет за друзей пришедших. И будет излучать высокий свет… Есть только дни рождения у женщин. годов рождения у женщин нет!

Спасибо, жизнь за то, что вновь приходит день, Что зреет хлеб и что взрослеют дети. Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей, Живущих на таком огромном свете.

Пусть любовь ежедневною будет. Ежедневной, как хлеб. Если есть он.

Песни главные есть в судьбе любой: колыбельная и поминальная…

-Здравствуй! Действительно, вот и встретились мы… -Дай мне очухаться! До сих пор не пойму: Вышел из дома, а ты навстречу идешь! -Я же тебе написать обещал… Но, знаешь, не смог. Сперва заболел, а потом навалились дела…

Есть только дни рождения у женщин. Годов рождения У женщин Нет!

— Мама, а правда, что будет война, и я не успею вырасти?..

Если б только люди жили вечно, Это было бы бесчеловечно… Как узнать, чего ты в жизни стоишь? Как почуять, что такое риск? В море броситься? Так не утонешь!

Врут, что цель оправдывает средства. Средства иногда меняют цель.

Ночь в разгаре. Комната в тумане… И стоят Неведомо просты — Над землёй, над жизнью, над домами Телевизионные кресты.

…Если я в твоей судьбе Ничего уже не значу- Я забуду о тебе, Я смогу, я не заплачу! Эту боль перетерпя, Я дышать не перестану! Всё равно счастливой стану! Всё равно счастливой стану! Даже если без тебя… Позвони мне, позвони…

Человеку надо мало: чтоб искал и находил Чтоб имелись для начала друг — один и враг — один.

А всё-таки ошибся старикан! Не рассчитал всего впервые в жизни. Великий хан. Победоносный хан. Такой мудрец и — надо же! — ошибся…

Не верю в принцесс на горошинах. Верю в старух на горошинах. Болезнями огорошенных. Дремлющих осторожно…

Что же такое «мы»? Мы — из лесов безбрежных. Мы — из блокадной тьмы. Мы — из стихов сгоревших. Из невысоких изб. Песенного всесилья. Мы — из бессмертья. Из плоти, твоей, Россия!

На Земле безжалостно маленькой Жил да был человек маленький. У него была служба маленькая. И маленький очень портфель. Получал он зарплату маленькую… И однажды — прекрасным утром — Постучалась к нему в окошко Небольшая, казалось, война… Автомат ему выдали маленький. Сапоги ему выдали маленькие. Каску выдали маленькую И маленькую — по размерам — шинель. …А когда он упал — некрасиво, неправильно, В атакующем крике вывернув рот, То на всей Земле не хватило бы мрамора, Чтобы вырубить парня в полный рост!

Все начинается с любви: и озаренье, и работа, глаза цветов, глаза ребенка — все начинается с любви.

Хоть нарочно, хоть на мгновенье -я прошу, робея, —помоги мне в себя поверить,стань слабее.

Я ответа боюсь- Знаешь? Ты ответь мне, но только глазами. Ты ответь мне глазами — Любишь? Если да, то тебе обещаю, Что ты самым счастливым будешь. Если нет, то тебя умоляю Не кори своим взглядом, не надо, Не тяни за собою в омут, Но меня ты чуть-чуть помни… Я любить тебя буду — Можно? Даже если нельзя… Буду! И всегда я приду на помощь, Если будет тебе трудно!

Льдины, растаяв, становятся синью в реке. Птицы, взлетая, становятся стаей упругой. Дети, рождаясь, кричат на одном языке, заклиная взрослых людей понимать друг друга!

Мгновенья раздают – кому позор, кому бесславье, а кому бессмертье.

Отсюда видно далеко-далеко. Горизонт — почти невесом. Как Ангел-хранитель солдат Алеша Над Пловдивом вознесен…

Благодарю тебя За песенность города, И откровенного, и тайного. Благодарю тебя, Что всем было холодно, А ты оттаяла, оттаяла.

У настоящих поэтов есть только год рождения. Года смерти у настоящих поэтов нет.

Приходить к тебе, чтоб снова просто вслушиваться в голос и сидеть на стуле, сгОрбясь, и не говорить ни слова.

Текла, ревя и радуясь, орда. Её от крови било и качало. Разбросанно горели города, и не хватало стрел в тугих колчанах.

Слово-то какое — «замуж» — Сладкий дым! Лишь бы он пришел, а там уж поглядим. Пусть не густо в смысле денег у него, приголубим, приоденем, ничего. Лишь бы дом мой, дом постылый не был пуст. Пусть придет, большой и сильный, курит пусть… спорит, ежели охота, пусть храпит… Так приятно, если кто-то рядом спит. Хорошо бы пил не очень и любил… Хоть немножечко… А впрочем, лишь бы был…

Для разговора глухонемых нужен свет.

Она бежала — нежная, открытая, парящая! Звенела, будто денежка, сама себя нашедшая… Не сознавая, девочка бежала в званье женщины. Так убегают узники. Летят в метро болельщики.

Стоим мы на посту, повзводно и поротно Бессмертны, как огонь. Спокойны, как гранит. Мы — армия страны. Мы — армия народа. Великий подвиг наш история хранит.

Врут, что цель оправдывает средства. Средства иногда меняют цель.

…Я зла не имею. Я сердцу не лгу. Живу, как умею. Живу, как могу. Живу, как лечу. Умру, как споткнусь. Земле прокричу: «Я ливнем вернусь!»

За могильной оградою все обвиненья напрасны…

Помните! Через века, через года, — помните! О тех, кто уже не придет никогда, — помните!

Невеликая награда. Невысокий пьедестал. Человеку мало надо. Лишь бы дома кто-то ждал.

Он стар, он похож на свое одиночество, ему рассуждать о погоде не хочется. Он сразу — с вопроса: — А вы не из Витебска?.. Пиджак старомодный на лацканах вытерся… Нет, я не из Витебска… Долгая пауза.

Утром ярким, как лубок. Страшным. Долгим. Ратным. Был разбит стрелковый полк. Наш. В бою неравном.

Мудрость этого года вполне может оказаться глупостью в следующем. Так ведь уже бывало. И не раз.

А ты — беспощадней пожаров. Сильнее землетрясений. И в тысячу раз Беспомощней двухмесячного пацана…

Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест. Я тащил на усталой спине свой единственный крест. Было холодно так, что во рту замерзали слова. И тогда я решил этот крест расколоть на дрова. И разжёг я костёр на снегу. И стоял. И смотрел, как мой крест одинокий удивлённо и тихо горел… А потом зашагал я опять среди чёрных полей. Нет креста за спиной… Без него мне ещё тяжелей.

Весна шепнет тебе: «Живи…» И ты от шепота качнешься… И выпрямишься… И начнёшься…