Цитаты персонажа Скотта МакКол (150 цитат)

— Скотт — ты альфа. Высший хищник. Все хотят тебя. Ты как горячая девчонка, которую хотят все парни.
— Я горячая девчонка?
— Ты самая горячая девчонка!

— Что?
— Я горячая девчонка.
— Да, это так.

— Я здесь, чтобы спасти своего лучшего друга.
— А я — чтобы спасти своего.
— А мне просто не хотелось делать домашку.

— Я смотрел на неё и чувствовал, будто мне в бок кувалдой ударили.
— Да, это называется разбитым сердцем. Об этом поётся в паре миллиардов песен.

— У тебя есть идея, верно?
— Да.
— Мы попадём из-за неё в передрягу?
— Возможно.
— А физически больно будет?
— Определённо. Пошли!

— Тут что-то не так. Это было…
— О нет! Не говори «слишком легко»! Люди говорят «слишком легко» — и случаются плохие вещи.

— А он был похож на девственника? Он выглядел, как девственник? Ну, знаешь, как девственники выглядят? — Нет. Точно нет. Дитон заставляет меня заниматься сексом со всеми клиентами, таковы правила.

— Она игнорировала Стайлза целых десять лет. — Не игнорировала, просто её радар меня не замечал.

— Извинения приняты. — Какие извинения? — Каждый раз, когда у тебя был мяч, ты пасовал его мне. — Каждый раз, когда его тебе пасовал, ты забивал. — Извинения приняты.

— Меня напрягают те слова Дитона. Когда-нибудь слышал о регрессии к среднему значению? — Нет. Кажется, нет. — Под этим он имел в виду, что жизнь никогда не бывает только плохой или только хорошей. В конечном счёте всё возвращается к среднему значению. А теперь вспомни последние месяцы. Всё ведь было хорошо, да? Но не потрясающе. — Да… Но за эти полгода нас никто не пытался убить. — Точно. Мы уже давно болтаемся где-то посередине, а это значит, что в какой-то момент весы должны качнуться в ту или иную сторону: всё снова станет или очень хорошо… — Или плохо…

— Почему ты никому не доверяешь? — Потому что ты доверяешь всем!

Боль делает нас людьми.

– Дело не в том, что мы не доверяем тебе. – Это я не доверяю тебе. – Но после прошлого полнолуния… – Это был всего один прокол. – Прокол. Куча народу звонила в полицию с сообщением о монстроподобной псине, бегающей голой по улицам Бейкон Хиллс. Ты про этот прокол? – Почему ты был голым? – В тот вечер было очень жарко, ясно?

Знаете, я читал в интернете, что иногда человеческие прикосновения помогают уменьшить боль.

– Почему ты не можешь остаться капитаном? – Я заканчиваю школу. В следующем году меня тут уже не будет. Кто-то должен будет занять это место. И это должен сделать ты. – Да?! Только тренер этого не хочет! И я не уверен, хочет ли этого команда! – Это зависит не от них! А только от тебя! Ты должен этого хотеть! Потому что они не оставят тебя в покое, они будут стараться сбить тебя с ног, а ты должен держаться! Ты должен показать им, что это всё не просто так! Лидеры не убегают.

Если с ними нельзя договориться – значит, мы сразимся с ними.

— Пара бегунов нашли тело в лесу. — Мертвое? — Нет, пьяное. Конечно, блин, мертвое!

— Я его одолжил.
— Украл.
— Стащил на время!

— Кто он?
— Это Питер, дядя Дерека. Совсем недавно он пытался всех нас убить, а затем мы подожгли его, и Дерек перерезал ему горло.
— Привет.

— Что ты собираешься делать, если Альфа не появится?
— Я не знаю.
— А если появится?
— Я не знаю.
— Хороший план.

— Ты в порядке?
— Ну, не считая мучительной боли…
— Думаю, возможность использовать сарказм — это хороший признак здоровья.

— А что если он вернётся?
— Тогда мы убежим отсюда.
— А если он нас поймает?
— У меня есть план.
— Какой?
— Ты бежишь в одну сторону, я — в другую. Кого он схватит, тому будет плохо.
— Мне такой план не по душе.

— Таким образом, их четыре.
— Четыре? У тебя четверо подозреваемых?
— Да, но сначала их было десять. Ну, технически, девять. Я посчитал Дерека дважды.

— Они пытаются нам помочь.
— Эти двое?… Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.

— Просто из любопытства: какую часть тела мы ищем?
— Я как-то не думал об этом…
— И что если убийца всё ещё здесь?
— Об этом я тоже не думал…

— У меня есть идея. — Это что-то незаконное? — В данный момент можно рискнуть. — Я просто пытаюсь быть оптимистом. — Даже и не пытайся.

— Я проиграл, мам. — У любого лидера бывают проигрыши. Иногда вынести можно больше, чем ты можешь себе представить. — Ну на этот раз я потерял всех. — Ты их вернешь. Ты должен. — Зачем им возвращаться? — За тем, что ты их лидер. И даже, когда лидер думает, что больше ничего не осталось. Есть еще кое-что… Надежда. Дай им надежду.

— Стайлз — часть твоей стаи, так ведь? — Что? Что ты имеешь в виду? — Он человек, но он всё ещё часть твоей стаи, да? — Да, конечно. — Как вы, оборотни, даёте сигнал о своём местонахождении другим членам стаи? — Мы воем.

— Лиам, теперь мы братья! — Чего?! О чем ты говоришь?! Мы едва знакомы, и ты укусил меня… — Укус — это подарок! — Скотт, завязывай… Прошу, завязывай… А ты… мы же пытаемся помочь тебе, коротышка! — Похищая меня?!

— Стоило подстричься… — Человек твоего возраста должен радоваться, что у него до сих пор есть волосы! — Вы отлично выглядите, сэр! — Спасибо, Скотт. Лучше бы ты был моим сыном.

— Они пытаются нам помочь. — Эти двое?.. Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.

— Просто из любопытства: какую часть тела мы ищем? — Я как-то не думал об этом… — И что если убийца всё ещё здесь? — Об этом я тоже не думал…

— Просто не волнуйся на поле, ладно? И не злись. — Я понял. — И не напрягайся. — Понял! — И не думай об Эллисон! Или о её папе, который попытается тебя убить. Или о Дереке, который пытался убить тебя. Или о девушке, которую он убил. Или о том, что ты можешь убить кого-то, если охотник не убьёт тебя первым.

— Ты в порядке? — Ну, не считая мучительной боли… — Думаю, возможность использовать сарказм — это хороший признак здоровья.

— Я его одолжил. — Украл. — Стащил на время!

— Что ты собираешься делать, если Альфа не появится? — Я не знаю. — А если появится? — Я не знаю. — Хороший план.

— Просто не волнуйся на поле, ладно? И не злись.
— Я понял.
— И не напрягайся.
— Понял!
— И не думай об Эллисон! Или о её папе, который попытается тебя убить. Или о Дереке, который пытался убить тебя. Или о девушке, которую он убил. Или о том, что ты можешь убить кого-то, если охотник не убьёт тебя первым.

— Ты когда-нибудь слышал термин «регрессия к среднему значению»?
— Нет.
— Это технический способ сказать «всё возвращается на круги своя».
— То есть всегда становится лучше?
— Скорее… не может всегда быть плохо.
— И не важно, сколько плохого произошло?
— Или… хорошего.
— Всегда должно быть равновесие…
— … Регрессия к среднему значению.

— Иногда история повторяется.
— Только если вы ничему не учитесь.

— Нужно что-то делать!
— Что?
— Я не знаю. Убить его, поранить, причинить душевные страдания…

— Так Кейт теперь оборотень?
— Не знаю.
— Говорят, иногда форма, которую ты принимаешь, зависит от твоей личности.
— Социопатичная стерва — это какая форма?

— Скотт, ты знаешь, что такое гемикорпорэктомия?
— Я чувствую, что не хочу это знать.

— Ты же не принимаешь наркотики, правда?
— Прямо сейчас?

— Так ты укусил его.
— Ага.
— И похитил.
— Да.
— А затем приволок его сюда.
— Я запаниковал!
— Да, это же не закончится тем, что мы будем хоронить его по частям где-нибудь в пустыне, правда? И позволь напомнить, что именно поэтому я всегда предлагаю планы. Твои планы фиговые.
— Я знаю.

— Я смотрел на неё и чувствовал, будто мне в бок кувалдой ударили. — Да, это называется разбитым сердцем. Об этом поётся в паре миллиардов песен.

— Тут что-то не так. Это было… — О нет! Не говори «слишком легко»! Люди говорят «слишком легко» — и случаются плохие вещи.

— Где ты берёшь горючее? — Машину мама заправляет… — Слушай сюда. Я хочу знать, что ты глотаешь и где берёшь, потому что без колёс ты бы на поле такие кульбиты не выкидывал. — Так ты про стероиды?

— Ты же не принимаешь наркотики, правда? — Прямо сейчас?

— А что если он вернётся? — Тогда мы убежим отсюда. — А если он нас поймает? — У меня есть план. — Какой? — Ты бежишь в одну сторону, я — в другую. Кого он схватит, тому будет плохо. — Мне такой план не по душе.

— У тебя есть идея, верно? — Да. — Мы попадём из-за неё в передрягу? — Возможно. — А физически больно будет? — Определённо. Пошли!

— Скотт, ты знаешь, что такое гемикорпорэктомия? — Я чувствую, что не хочу это знать.

— Ты не хочешь извиниться перед Эллисон? — Почему я должен извиняться? — Потому что ты парень. Это то, что мы делаем. — Но я не сделал ничего плохого! — Тогда ты точно должен извиниться.

— Кто он? — Это Питер, дядя Дерека. Совсем недавно он пытался всех нас убить, а затем мы подожгли его, и Дерек перерезал ему горло. — Привет.

К тому же из меня лучше получится Йода, чем из Дерека.
— Ладно, давай учи меня.
— Ага, как Йода.
— Будь моим Йодой.
— Йодой твоим буду я.

— Мы думаем, она может обратиться.
— В кого?
— В единорога, а ты о чем подумал?

— Это был сарказм. Тебе знаком такой термин?
— А то. [смотрит на Стайлза]

— А он был похож на девственника? Он выглядел, как девственник? Ну, знаешь, как девственники выглядят?
— Нет. Точно нет. Дитон заставляет меня заниматься сексом со всеми клиентами, таковы правила.

— Клянусь, Маккол, если Данбар тут не появится в ближайшее время, то это будет твой последний рабочий день помощника тренера.
— Это и так мой последний день.
— Тогда не заплачу.
— Я волонтёр. Хотите свисток?
— Кто дал тебе свисток?

— Лиам, теперь мы братья!
— Чего?! О чем ты говоришь?! Мы едва знакомы, и ты укусил меня…
— Укус — это подарок!
— Скотт, завязывай… Прошу, завязывай… А ты… мы же пытаемся помочь тебе, коротышка!
— Похищая меня?!

А эти двое… они мило выглядят вместе.
— Он по-прежнему любит ее, не так ли?
— Да. Да, но теперь все по-другому. Ты бы видела, как он раньше вел себя с ней. Он был таким навязчивым, но не все так плохо. Лидия притворялась глупой. Стайлз был единственным, кто знал ее. Он обращал на нее внимание. Он слушал ее… он помнил.

– Стайлз… эти ключи не от джипа.
– Ну, этот от твоего дома, другой от твоей комнаты, это главный ключ от школы, от ветеринарной клиники, ключ от участка шерифа… Просто подумал, что у тебя должный быть все дубликаты, которые я тайно сделал. Так что…

— Эй, не парься, я же буду там.
— Я тоже собираюсь.
— Ты хорошо подумал? У тебя есть план?
— Пока нет.
— А костюм?
— Пока нет.
— А билеты на бал? Как доберешься?
— Нет. И не знаю.
— Значит, ты собираешься поехать на танцы на велосипеде и даже не паришься, что у тебя нет костюма и ты — оборотень, которому охотники на оборотней хотят надрать задницу?
— Ага. Ты поможешь?
— Ну, а то!

— Ты ревнуешь!
— Что? Нет! Нет. Я думаю, они милые.
— Лидия, я чувствую запах твоей ревности.

— Я не такой, как вы. Мне не нужно убивать людей. — Пока нет. Но возникают ситуации, когда ты понимаешь, что единственный способ защитить одного человека — это убить другого.

То, что он решил остаться, не значит, что его здесь ждут.

— Моим якорем была Эллисон. Но Эллисон со мной больше нет. — Тогда сам стань для себя якорем.

— Ты классный парень. И не только потому, что не дал койоту съесть меня. — Я сделал что-то ещё? — Да. Запомнил моё имя.

— Иногда история повторяется. — Только если вы ничему не учитесь.

— Я здесь, чтобы спасти своего лучшего друга. — А я — чтобы спасти своего. — А мне просто не хотелось делать домашку.

— У нас у всех есть истории. — В моей все мертвы. — Да. Но ты — нет.

— Ты когда-нибудь слышал термин «регрессия к среднему значению»? — Нет. — Это технический способ сказать «всё возвращается на круги своя». — То есть всегда становится лучше? — Скорее… не может всегда быть плохо. — И не важно, сколько плохого произошло? — Или… хорошего. — Всегда должно быть равновесие… — … Регрессия к среднему значению.

— Тут что-то не так. Это было…
— О нет! Не говори «слишком легко»! Люди говорят «слишком легко» — и случаются плохие вещи.

— Мы здесь, чтобы защитить тебя!
— Вы здесь, чтобы защитить меня? Тогда у меня действительно проблемы…

— И ты уговорил ФБР позволить студенту участвовать в этой чрезвычайно опасной операции?
— Я удивлён, что он не уговорил ФБР позволить ему её возглавить…

— Ты в порядке?
— Ну, не считая мучительной боли…
— Думаю, возможность использовать сарказм — это хороший признак здоровья.

— Где Скотт МакКолл?
— Почему я должен говорить тебе?
— Потому что я вежливо спросил. И так я делаю только один раз.

— Они пытаются нам помочь.
— Эти двое?… Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.

— Если мы хотим найти их, мы должны думать как Стайлз.
— Как гиперактивный псих?
— Как детектив.

— Я так и не понял, как так у этого парня нет рта?! Я имею в виду, как же он ест?
— У Питера не было возможности спросить: он отбивался от него томагавком, торчащим у него в груди…

— Знаешь, мне не нравится эта идея… Звучит как-то опасно… Мне совершенно не нравится эта идея, и мне он тоже не нравится.
— Все будет нормально.
— А он точно нужен?
— Он знает как это делать, а я нет, если буду делать сам, то может быть намного хуже.
— Ты же знаешь, что Скотт ему не доверяет, да? А в таком деле я больше доверяю Скотту.
— А мне доверяешь?
— Да… Но он мне все равно не нравится.
— Он никому не нравится.
[Заходит Питер] — Ребятки, возвращение из мертвых, конечно, поубавило мои способности, но слух все еще работает, поэтому чтобы не было никаких недомолвок, говорите мне прямо в лицо.
— Ты нам не нравишься. А теперь заткнись и помоги нам.
— Довольно честно.

— У меня нет выбора.
— Выбор всегда есть. Вопрос в том, сможешь ли ты жить с последствиями.

Сражаться нужно не за лидера, а за его идею.

— Заводи машину. Сейчас же.
— Я не думаю, что тебе стоит приказывать, когда ты в таком состоянии. И вообще, если бы я захотел, то вышвырнул бы твой собачий зад посреди дороги и оставил бы умирать.
— Заводи машину или я разорву тебе горло. Своими зубами.

— Лидия никогда не сбежит и не спрячется.
— Из-за Стайлза?
— Из-за Скотта. Вы пытались присоединиться к его стае, заслужить его доверие, сражались за него… все это время вы ошибались. Сражаться надо не за лидера, а за его идею.
— Какую идею?
— Для Скотта всегда главным было только одно… спасение друзей. Он готов сделать всё что угодно, чтобы спасти тех, кто ему небезразличен. Когда нет шансов на победу, он продолжает бороться. Когда надежда потеряна, он находит новый способ. И когда он падает, он снова поднимается. Хотите быть в его стае? Хотите искупления? Найдите другой способ встать и сражаться.

— Ты же знаешь, что омела важна для друидов, а знаешь ли, почему люди целуются под ней?
— Нет.
— Это норвежский миф. Бальтер — сын Одина — был очень любим богами. Да так сильно, что они решили защитить его от всех возможных опасностей. Его мать — Фригг — заставила поклясться огонь, воду, металл, камни и каждое живое существо, что они никогда не навредят Бальтеру. Затем все собрались, чтобы проверить его. Камни, стрелы, пламя были обращены на него. Ничто его не брало, но был один Бог, который не был так очарован Бальтером. Бог хитрости и обмана — Локи. Локи узнал, что Фригг забыла попросить клятву у омелы. У такого крошечного, казалось бы безобидного растения, которое просто не взяли в расчет.

— Мы здесь для того, чтобы защитить Скотта. Мы стараемся сражаться за него.
— Я уверен, так и есть. Я уверен, вы убьёте за него. Но вы готовы умереть за него?

— Я убью его.
— Нет, не так. Ты узнаешь, кто управляет им, а затем ему поможешь.
— Нет, ты был прав. Давай убьём его.

— У меня есть идея.
— Хорошо.
— Даже скорее план.
— Звучит прекрасно.
— Но ты даже еще не знаешь его.
— Ну, прекрасно, что у тебя вообще есть план.

— Как мне остановить их?
— Не останавливай их. Возглавь их.

— Ты классный парень. И не только потому, что не дал койоту съесть меня.
— Я сделал что-то ещё?
— Да. Запомнил моё имя.

– Почему ты никому не веришь?
– ЗАТО ТЫ ВЕРИШЬ ВСЕМ!

– Знаю, что это прозвучит бредово… но мне кажется, у меня был лучший друг. Я думаю, в ту ночь это он был со мной.
– Это вовсе не бред: я знаю, что кто-то приковывал меня, и мне кажется, он хотел, чтобы я оставалась человеком.
– Сегодня утром я пришла в школу и была уверена, что должна встретить кого-то ещё. Но я абсолютно не помню кого. Я искала его целый день. Кто бы он ни был… кажется, я любила его.

— Отвези его ко мне домой и не спускай с него глаз.
— Ладно. А ты чем займёшься?
— Хочу поговорить с тем, с кем нам давно надо было поговорить.
— Терпеть его ненавижу!

— Откуда нам знать, что это не она?
— Я видел глаза той зверюги и увидел в них чистое зло. А глазах Лидии я вижу пятьдесят процентов зла, ну может шестьдесят, а в хорошие дни не больше сорока.

— Топор был пропитан волчьим аконитом, но я не знаю, каким именно, поэтому придётся выжигать. [Достаёт зажигалку] — Уверен, что я переживу маленький огонёк.
[Поджигает большое пламя, улыбается] — Ну ё моё!..

Мы хищники… но не убийцы.

— Возвращайтесь в школу!
— Вообще-то мы не можем. Мы с Бойдом чудовищно больны.
— Чем? Повреждением мозга?

– Ты же… ты же был мёртв.
– Нет. Я эволюционировал. Тебе такого никогда не достичь.

– Я же сказал, что DJ заказов не принимает.
– Мой примет.

– Что это?
– Это трискелион. У каждой спирали своё значение. Прошлое, настоящее, будущее. Мать, отец, ребёнок.
– Знаешь что это для меня?
– Альфа, бета, омега?
– Правильно. Эти спирали дают нам понять, что мы все можем начать кем-то одним и закончить уже другим. Бета может стать альфой, но и альфа может стать бетой или даже омегой.

Общение — это не только речь.

— Дерек?
— Мог бы позвонить.
— У тебя нет телефона.
— Видимо, стоит купить.

— Что ты мне ещё не рассказал?
— Почему ты считаешь, что я вечно что-то скрываю?
— Потому что ты вечно всё скрываешь!

— Я хочу знать, навредил ли я ему.
— Нет. Ты хочешь знать, навредишь ли ей.

Кажется, я начинаю понимать, почему ты отказывался, Скотт. Ты больше не омега, теперь ты альфа со своей стаей.

— Ладно. Я тогда просто оставлю тебя в покое. После того, как скажешь своё имя.
— Ладно, я скажу, как меня зовут, если сможешь сыграть хоть на одном инструменте в этом классе.
— На одном?
— Всего на одном.
— На любом?
[Уходит, выбирает инструмент. Подходит и достает из-за спины треугольник] — Меня зовут Пейдж.

Кажется, я где-то читала, что люди всегда выбирают псевдонимы, которые подсознательно являются производными их настоящих имён – это не даёт им полностью потерять свою личность. Потому что имена определяют, кто ты есть.

— У меня есть идея.
— Это что-то незаконное?
— В данный момент можно рискнуть.
— Я просто пытаюсь быть оптимистом.
— Даже и не пытайся.

– А что, если на двери моя кровь?
– Это могла быть кровь животного. Знаешь, может, ты поймал кролика или ещё кого.
– И что дальше?
– Съел.
– Сырого?
– Нет, ты поджарил его в своей маленькой волчьей микроволновке. Откуда мне знать?

– Вот. Могу поклясться, это было здесь. Я увидел тело, побежали олени, и я уронил свой ингалятор.
– Может, убийца перетащил тело.
– Пофиг. Главное, чтобы он не стащил мой ингалятор, он же стоит восемьдесят баксов.

— По-моему, я его спугнул.
— Да ты тут всех перепугал!

— Стайлз — часть твоей стаи, так ведь?
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Он человек, но он всё ещё часть твоей стаи, да?
— Да, конечно.
— Как вы, оборотни, даёте сигнал о своём местонахождении другим членам стаи?
— Мы воем.

— Может, разделимся?
— Ни за что.

— Кое-что из твоих слов не дает мне покоя весь день. Кое-что о воспоминание.
— О чем вы?
— В этом сне, я лежу в постели с Клаудией. Через пару недель мы выпускаемся из колледжа. И мы говорим о нашем будущем, детях, как их назовем. И я говорю ей, что если у нас будет сын, я хочу назвать его в честь его отца. А она смеется и говорит, зачем ты хочешь обидеть малыша таким именем. Я сказал ей, потому что он отличный отец. Я мечтал о таком отце и я надеюсь, таким стать. В этот момент во сне, она улыбается мне, целует меня и говорит: «Хорошо, назовем его так». Но это не важно, его в любом случае звали бы Стайлз.

— А вы какого черта тут делаете?
— Мы — запасной план!
— У меня есть помощник.
— Кто?
— Ты стоишь на нем.

— Я имею в виду, ты же не поцеловал её или что-то ещё?
— Абсолютно нет.
— Но хотел?
— О, да, конечно.
*Скотт ударяет Айзека*.

– Ты пришёл помочь?
– Я пришёл выиграть.

— Ты же не спер это из кабинета администрации?
— Нет, я не спер, это из кабинета администрации… Ладно, может, и спер.

– Поверить не могу: мы больше не в школе. Чувство, как будто ничего не изменилось.
[Стайлз смотрит на улыбающеюся ему Лидию] – Всё изменилось.

— А что, если она такая же как я?
— Скотт, через эту девушку прошло больше гигаватт электричества. Она не такая как ты.

— Я не такой, как вы. Мне не нужно убивать людей.
— Пока нет. Но возникают ситуации, когда ты понимаешь, что единственный способ защитить одного человека — это убить другого.

— У нас у всех есть истории.
— В моей все мертвы.
— Да. Но ты — нет.

— Почему ты не сменила фамилию обратно на Делгадо?
— Ты имеешь в виду, почему оставила фамилию твоего отца?
— Да.
— Потому что это и твоя фамилия тоже.

– Дерек.
– Я кое-что сделал, кое-что ужасное.
– Я знаю.
– Мои глаза. Они изменились.
– Изменились. Но остались такими же прекрасными, как и ты сам.

Ты злишься? Вот тебе первый урок. Если хочешь управлять своими превращениями, делай это через гнев, собери всю животную ярость, но, находясь рядом с ней, ничего не получится.

Хочешь знать, что означает спираль, Скотт?! Это наш знак кровной мести! Это означает, что он не прекратит убивать, пока не будет удовлетворён!

То, что он решил остаться, не значит, что его здесь ждут.

– Вы знаете миф о Ликаоне?
– Я знаю, что от него произошло слово «ликантропия».
– Согласно мифу, некоторые жители Греции верили, что они обязаны своими жизнями Прометею, чем богам Олимпа, и некоторые последователи брали себе их имена в честь титанов, противостоящих богам.
– Как Девкалион.
– Сын Прометея.

– Луна вызывает в тебе физические изменения, ты будешь жаждать крови всё сильнее и сильнее.
– Жажда крови?
– Я про жажду убивать.
– Я уже начинаю чувствовать эту жажду, Стайлз.

— Они все… особенные?
— Некоторые. Некоторые способны даже на такое, что ты не поверишь. И пусть другие всего лишь люди, но это компенсируется, тем что они чрезвычайно умны или очень хороши в бою.
— Кто они такие?
— Мои друзья. Моя стая. И ты можешь быть с нами, если захочешь. Но тебе придется сражаться.
— Против Монро?
— И всех ее последователей.
— Она сказала, что найдет меня. Что выследит и убьет меня. Ей было плевать, сколько мне лет. Она сказала, что я чудовище.
— Ты не чудовище. Ты оборотень. Как я.

– Что ты тут делаешь?
– Аттестат получить мне всё же нужно.
– Нет. Что тебе нужно, так это избить тебя свинцовой трубой, обмотанной колючей проволокой.
– Ладно, признаю, что совершил ошибку.
– Убийства. Ты совершил убийства.

– Поверить не могу: меня не было пару дней, а всё уже разваливается.
– Нет, тебя не было три месяца.
– Я… Что? Окей, если мне не дадут окончить школу, клянусь Богом…

– Хочешь разделиться?
– Вот уж нетушки.
– Слава Богу.

Дерек! Дерек! Не приближайся к ней! Она же ничего не знает!
– Да? А если знает? Думаешь, твой дружок Стайлз погуглит и у тебя будут все ответы? Ты, кажется, не понял, Скотт. Я присматриваю за тобой. Давай прикинем. Ты на поле, агрессию не удаётся сдержать, и ты начинаешь превращаться на виду у всех: матери, друзей – и когда они тебя увидят… всё тут же рухнет.

– Разве вы не понимаете?! Это всё не ради вас! Он таким образом увеличивает свою силу, поймите вы это! Он заставляет вас почувствовать себя сильными, хотя на самом деле превращает вас в свору сторожевых собак.
– Так и есть. Всё дело во власти.

Ты хочешь, чтобы я рисковал жизнью ради твоей подружки? Ради твоей глупой подростковой влюблённости, которая абсолютно ничего не значит?! Это не любовь, Скотт! Тебе всего шестнадцать! Ты ребёнок!

— Остановись, ты ещё не исцелилась.
— Да, но и просто сидеть я не могу.
— Тогда ляг.

– Это ты во всём виноват! Ты разрушил мою жизнь!
– Нет. Это не так.
– Ты же меня укусил!
– Нет, не я.
– Чего?!
– Тебя укусил другой!
– Есть ещё один?
– Его зовут альфа. Он намного опаснее любого из нас. Я и ты, мы беты. Он намного могущественнее и больше похож на зверя. Моя сестра пыталась его здесь найти, теперь его ищу я. Но мне не справиться без тебя.
– Почему без меня?
– Потому что он тебя укусил. Ты часть его стаи. Это так, Скотт. Ты ему нужен.

— Я не знаю, стоит ли мне идти туда. Ты же хочешь рассказать Скотту, что Бэрроу мог использовать мой лисий огонь, чтобы запустить силу Ногицунэ внутри Стайлза?
— Да.
— Получается, это я помогла тёмному духу взять контроль над его лучшим другом.
— Да, лучше подожди тут.

– Почему я тебе нравлюсь?
– А ты как думаешь?
– Если честно, то сперва я думала, что нравлюсь тебе, потому что ты не нравишься я мне.
– Так ты беспокоишься из-за того, что теперь, когда я знаю, что нравлюсь тебе, ты перестанешь нравиться мне?
– Не беспокоюсь. Лишь интересуюсь, когда это случится.
– А что, если никогда?

— Почему ты смотришь на меня так, будто это моя вина?
— Потому что это твоя вина.

— Что он здесь делал?
— Не знаю. Но у него определённо была тут какая-то борьба.
— С кем?
— С самим собой.

– Ты в порядке?
– Кажется, да. Я, наконец, увидел раздевалку девочек. Она такая же, как наша. Это, типа, разочаровывает.

— Короче, есть четверо.
— Четверо подозреваемых?!
— Да, хотя сперва было десять… Вообще-то девять, просто я Дерека два раза посчитал.

— Я не могу забрать твою боль.
— Потому что мне не больно.

– У моей мамы был гипнотизёр, который помог ей бросить курить. Она и меня отвела к нему, когда мне было десять.
– Ты курила, когда тебе было десять?
– Нет! Ногти грызла.

– Я видела его. Я была там. Я была последней, кто видел его.
– Где? Когда ты видела его?
– Призрачные Всадники, они… когда они забрали его.

– Окей. Похоже, у тебя есть идея, давай обсу…
[Лиам убегает] – Куда ты?
– Я вернусь.
– Мы такими же были?
– Хуже.

— Что ты мне ещё не рассказал?
— Почему ты считаешь, что я вечно что-то скрываю?
— Потому что ты вечно всё скрываешь!

— Я доверяю тебе.
— Почему?
— Потому что ты всегда стараешься поступать правильно.
— Обычно я понятия не имею, что я делаю.

– Они не должны узнать об этом… ни мама… ни отчим. Я не могу снова с ними так поступить.
– Что значит снова?
– Меня исключили из школы. И я это заслужил. Они так смотрели на меня… когда узнали, что я сделал с машиной.
– Лиам… всё нормально.
– Они не должны увидеть меня таким. Я… я же…
– Монстр? Ты не монстр. Ты оборотень. Как я.