Джинни Уизли – сестра Рона Уизли, одного из главных героев вселенной «Гарри Поттера». Она – отличный игрок в квиддич. Более того, благодаря тому, что ее семья – чистокровная, Джинни является довольно сильной ведьмой. В первых книгах Джинни — еще маленькая девочка, которая боится незнакомцев, а вот в последних – уверенная в себе девушка, знающая о том, каких целей хочет достичь. В данном разделе собраны цитаты персонажа Джинни Уизли.
— Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз её душа и была нужна. Я впитывал её глубинные страхи, самые потаённые секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…
На свете нет ничего невозможного — дело только в том, хватит ли у тебя храбрости.
— Почему он всегда в крови?
— Не знаю. Но на этот раз кровь его.
— Не знаю. Но на этот раз кровь его.
— Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочуствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: « Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это все равно что иметь Друга, который всегда с тобой, неотлучно…»
— Знаменитый Гарри Поттер! Не успел войти в книжную лавку и тут же попал на первую страницу «Пророка»!
Джинни удивлённо вытаращилась на Драко.
— Не приставай к нему! Гарри совсем этого не хотел, — вдруг сказала она. Джинни первый раз открыла в присутствии Гарри рот.
— Жених и невеста! Ха-ха-ха! — стал дразнить своих неприятелей Драко
Джинни удивлённо вытаращилась на Драко.
— Не приставай к нему! Гарри совсем этого не хотел, — вдруг сказала она. Джинни первый раз открыла в присутствии Гарри рот.
— Жених и невеста! Ха-ха-ха! — стал дразнить своих неприятелей Драко
— По-моему, мама решила, — негромко сказала Джинни, когда на третий день пребывания Гарри в «Норе» они вдвоем накрывали стол к обеду, — что если она не даст вам сойтись и о чем-нибудь договориться, то сможет отсрочить ваш уход.
— И что, по ее мнению, будет дальше? — пробормотал Гарри. — кто-то другой убьет Волан-де-Морта, пока мы готовим пирожки с мясом?
— И что, по ее мнению, будет дальше? — пробормотал Гарри. — кто-то другой убьет Волан-де-Морта, пока мы готовим пирожки с мясом?
— И ты даже ни на кого из нас смотреть не хочешь! — воскликнула Джинни.
— Это не я, а вы все на меня смотреть не хотите! — вспыхнул Гарри.
— Может, вы оглядываетесь друг на друга, но никак не попадёте в такт? — предположила Гермиона, иронически вздёрнув вверх уголки губ.
— Это не я, а вы все на меня смотреть не хотите! — вспыхнул Гарри.
— Может, вы оглядываетесь друг на друга, но никак не попадёте в такт? — предположила Гермиона, иронически вздёрнув вверх уголки губ.
Дверь снова отворилась, и миссис Уизли просунула голову в комнату.
— Джинни, — шепотом позвала она, — спустись вниз, помоги мне приготовить обед.
— Я разговариваю с ребятами! — вскинулась Джинни.
— Сейчас же! — сказала миссис Уизли и исчезла.
— Джинни, — шепотом позвала она, — спустись вниз, помоги мне приготовить обед.
— Я разговариваю с ребятами! — вскинулась Джинни.
— Сейчас же! — сказала миссис Уизли и исчезла.
— И нормально было сказать это ребенку?
— Да, если этому ребенку предстоит умереть ради спасения мира.
— Да, если этому ребенку предстоит умереть ради спасения мира.
— Я, Джинни, люблю Альбуса особенно.
— Знаю, но ему надо это чувствовать.
— Знаю, но ему надо это чувствовать.
— Три нападения дементоров за неделю, а у Ромильды Вейн только один вопрос ко мне и нашелся: правда ли, что у тебя на груди наколот гиппогриф?
Рон с Гермионой покатились со смеху. Гарри в их сторону даже не взглянул.
— И что ты ей ответила?
— Что у тебя там Венгерская хвосторога изображена, — ответила Джинни, неторопливо переворачивая газетную страницу. — Пусть считает, что ты настоящий мачо.
— Ну спасибо, — ухмыльнулся Гарри. — А Рона ты чем наградила?
— Карликовым пушистиком. Правда, я отказалась сказать, на каком месте он его наколол.
Рон с Гермионой покатились со смеху. Гарри в их сторону даже не взглянул.
— И что ты ей ответила?
— Что у тебя там Венгерская хвосторога изображена, — ответила Джинни, неторопливо переворачивая газетную страницу. — Пусть считает, что ты настоящий мачо.
— Ну спасибо, — ухмыльнулся Гарри. — А Рона ты чем наградила?
— Карликовым пушистиком. Правда, я отказалась сказать, на каком месте он его наколол.
— Прошу, прошу! — гордо произнес Фред. — Только у нас — лучший выбор любовных напитков!
Джинни скептически изогнула бровь:
— A они действуют?
— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, срок действия зависит от веса мальчика…
— И степени привлекательности девочки, — закончил Джордж.
Джинни скептически изогнула бровь:
— A они действуют?
— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, срок действия зависит от веса мальчика…
— И степени привлекательности девочки, — закончил Джордж.
— Я бы на твоём месте не ходила бы Сейчас на кухню, — предупредила Она. — Там разливается Флегма.
— Постараюсь не поскользнуться, — улыбнулся Гарри.
— Постараюсь не поскользнуться, — улыбнулся Гарри.
— Прошу, прошу! — гордо произнес Фред. — Только у нас — лучший Выбор любовных напитков!
Джинни скептически изогнула бровь:
— A они действуют?
— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, Срок действия зависит от веса мальчика…
— И степени привлекательности Девочки, — закончил Джордж.
Джинни скептически изогнула бровь:
— A они действуют?
— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, Срок действия зависит от веса мальчика…
— И степени привлекательности Девочки, — закончил Джордж.
Джинни отвернулась, взглянула на озеро.
— Я никогда не переставала думать о тебе, — сказала она. — Просто не могла. Всегда надеялась… Гермиона твердила мне, что я должна жить собственной жизнью, может быть, встречаться с другими, что так я смогу почувствовать себя рядом с тобой более свободной, я ведь и рта в твоём присутствии открыть не могла, помнишь? Она считала, что, если я стану, ну хотя бы немножко, собой, то и ты будешь обращать на меня чуть больше внимания.
— Я никогда не переставала думать о тебе, — сказала она. — Просто не могла. Всегда надеялась… Гермиона твердила мне, что я должна жить собственной жизнью, может быть, встречаться с другими, что так я смогу почувствовать себя рядом с тобой более свободной, я ведь и рта в твоём присутствии открыть не могла, помнишь? Она считала, что, если я стану, ну хотя бы немножко, собой, то и ты будешь обращать на меня чуть больше внимания.
Просто я не хочу видеть того, кого люблю, в образе того, кого ненавижу.
— Я бы на твоём месте не ходила бы сейчас на кухню, — предупредила она. — Там разливается Флегма.
— Постараюсь не поскользнуться, — улыбнулся Гарри.
— Постараюсь не поскользнуться, — улыбнулся Гарри.
— Если какая-то часть Волан-де-Морта выжила в любом виде, мы должны быть готовы. И я боюсь.
— Я тоже.
— А я ничего не боюсь. Кроме мамы.
— Я тоже.
— А я ничего не боюсь. Кроме мамы.
— И нормально было сказать это ребенку?
— Да, если этому ребенку предстоит умереть ради спасения мира.
— Да, если этому ребенку предстоит умереть ради спасения мира.
— Я, Джинни, люблю Альбуса особенно.
— Знаю, но ему надо это чувствовать.
— Знаю, но ему надо это чувствовать.
