Дневники Вампира — культовый американский сериал, подростки всего мира знают историю Елены, Деймана и Стефана. Но по мимо них в произведении есть еще много шикарных персонажей. Одним из них является Аларик Зальцман — учитель истории в школе, где учатся главные герои, а по совместительству охотник на вампиров. У Рика очень тяжёлая судьба, его жена «пропала без вести» из-за вампиров, что серьезно ударило по герою. В данной подборке представлены цитаты персонажа Аларик Зальцман.
Алкоголь — это яд. — Если это яд, зачем ты его пьёшь? — Потому что есть вещи внутри меня, которые мне хотелось бы убить.
Моя новая подружка. Энди Стар. Репортажи с боевых действий. — Это не так называется. Я знаю, просто мне нравится, как звучит.
Некоторые люди считаю, что истинная натура проявляется при снятии оков. Но как я успел понять, иногда по-настоящему нас определяет то, на что мы не способны.
Это плохая идея… — Не бывает «плохих» идей, бывают лишь плохо реализованные отличные идеи!
Расскажи мне, в чем разница между связью с создателем и внушением? — Внушение… Это просто контроль над разумом. Типа гипноза. А эта связь… Это как вера. Ты делаешь что-то, потому что веришь, что так нужно.
В чем Ваш секрет? Ангел-хранитель или Вы продали душу Дьяволу? — Всего понемногу.
То, что мы их не видим, не значит, что их нет. — В отличие от чувств Кэролайн к Стефану.
Я с тобой никуда не пойду, ты меня убить пытался! — Да, а ты вообще-то меня убил!
Говорю как бывший алкоголик. Не все то, что приносит удовольствие, хорошо.
— Ну, исследования Изабел о Мистик Фолс… В нём очень много преданий и легенд. Я тогда думал, что большая часть из них — выдумка. — Ага, как та прикольная история про вампиров.
Школа Сальваторе была построена с одной целью… защитить молодых вампиров, ведьм и оборотней от мира, который может причинить им вред. Но она вышла за рамки этой миссии. Недавно мои ученики были вынуждены спасать тот самый мир, который вынудил их скрываться. И мы потеряли одного из наших. Теперь мы намерены найти его, чего бы это ни стоило. Так что занятия отменяются, пока мы этого не сделаем. Было время, когда я бы сказал вам, что одна жизнь — это небольшая цена за спасение целого города. Но потом я стал отцом. Образом отца для моих учеников. И мы не успокоимся, пока не узнаем, что случилось с Лэндоном Кирби.
— Он больной убийца! — Просто ты забыла о нем все хорошее. — Не знаю, какое хорошее перевесит столько плохого.
Эй, Джереми! Ты в порядке? — А почему мне не быть в порядке? Я убил гибрида, а потом отрубил ему голову ножом для мяса… Обычное воскресенье!
Не считай меня сумасшедшим, но я жду подвоха. — Но что, если подвоха нет? — Подвох есть всегда.
Они отпускают огни в небо. Ты можешь в это поверить? Японские огни как символ расставания с прошлым. Ну, срочное сообщение — мы не японцы. Ты знаешь, кто они? Дети. Как будто, зажигая свечи, можно все исправить, или даже произнеся молитву, или притворяясь, что Елена закончит не так, как все остальные — вампиром-убийцей. Глупость, бред. Несносные, маленькие дети. Я знаю, что ты скажешь: «Так они чувствуют себя лучше, Деймон». И что? Как долго это продлится? Минуту? День? Что это изменит? Потому что, в конце концов, когда мы теряем кого-то, каждая свеча, каждая молитва не изменит тот факт, что единственное, что у тебя осталось — это дыра в твоей жизни на том месте, где раньше был тот, кто тебе небезразличен. И камень. С вырезанной на нем датой рождения, которая, я уверен, еще и неправильная. Ну что же, спасибо, друг. Спасибо, что бросил меня здесь в качестве няньки. Потому что я должен был уйти еще давно.
Жизнь всех учит в итоге.
Она любила тебя слишком сильно. И это убивало ее.
Это невозможно. Я бы знал, если бы убивал людей. — Точно? У тебя не было провалов в памяти? Ощущения потерянного времени? — Ты… сумасшедшая. — Нет, но вот ты — возможно. Ты носишь кольцо, которое позволяет обманывать смерть, Рик. Сколько раз ты можешь умереть, прежде чем оно изменит тебя? Я думаю, что ты болен, и хочу помочь тебе. Подобное уже происходило почти что 100 лет назад. — Елена… — Рик, боюсь, что она права.
Если воевать за что-то достойное, всегда есть шанс победить.
Знаешь, так сложно уснуть, когда именно это ты и должен сделать.
Интересно, как бы меня назвали мои бывшие? — Никак, они все мертвы.
Как Джереми? — Ненавидит меня. Ненавидит жизнь. Ненавидит то, что мы даже пообедать не можем так, чтобы перед десертом никто не умер!
Рассказ о гражданской войне от первого лица? Для учителя истории это как порно.
Это самое сложное — незнание.
Аларик, спасибо тебе за все. — Ты можешь поблагодарить меня завтра. И послезавтра, и послепослезавтра… — Чувак, да ладно! Так и знал, что ты подслушивал. — И послепослепослезавтра…
Я знаю, что это будет нелегко для тебя. Ты пережила больше потерь, чем кто-либо в твоём возрасте возрасте. Я терял людей, которых любил всеми возможными способами. Долго и растянуто. Внезапно, неожиданно. Но я могу сказать тебе, что самое худшее — это когда ты сожалеешь. Когда ты не мог сказать то, что тебе нужно было сказать.
Самопожертвование редко оправдывает ожидания тех, кто приносит себя в жертву.
Так каков план? — Разделяй и властвуй. Для начала нужно отвлечь их чем-то блондинистым.
Скажи мне, зачем ты её обратил? Ты сделал это, потому что она тебе понравилась? — Нет. Из-за того что она мне понравилась, я с ней переспал, а обратил потому что она меня попросила!
Потерять всех, кого любишь, так внезапно, — самое тяжелое, что может быть в жизни!
Я не могу осуждать её за то, что у неё есть совесть.
С Еленой что-то не так. Что-то странное. Ты не знаешь? — Уверен, это начинается на «Стеф» и заканчивается на «ан».
Девушка мне не досталась, помнишь? Я просто застрял здесь, ругаясь со своим братом и приcматривая за детьми. Ты мой должник. — Я тоже скучаю по тебе, приятель.
