Цитаты из сериала Волчонок (170 цитат)

Волчонок — популярный подростковый сериал в жанрах мистики и драмы, повествующий об сверхъестественных существах, оборотнях. Сюжет сериала начинается с того, как главный герой, Скотт Макколл, оказывается в лесу посреди ночи, где встречается с непонятным хищником и получает укус от него. В данной подборке представлены цитаты из сериала Волчонок.

Ну же, Скотт, во мне 147 фунтов хрупких костей, обтянутых белой кожей. Сарказм — моя единственная защита!
— Надеюсь, ты сможешь ответить на вопросы без своего привычного сарказма?
— Надеюсь, вы сможете задать мне вопросы без своей привычной тупости?
— Скотт — ты альфа. Высший хищник. Все хотят тебя. Ты как горячая девчонка, которую хотят все парни.
— Я горячая девчонка?
— Ты самая горячая девчонка!

— Что?
— Я горячая девчонка.
— Да, это так.

Просто отдайте нам Дерека. Он вам все равно не нужен. Разве вы не заметили, какой он зануда? Без чувства юмора, плохой собеседник.

— Я здесь, чтобы спасти своего лучшего друга.
— А я — чтобы спасти своего.
— А мне просто не хотелось делать домашку.
— Пожалуйста, скажи, что сегодня на родительском собрании я услышу только хорошие новости.
— Смотря что для тебя хорошие новости?
— Это отсутствие каких-либо проблем.
— Может, стоит пересмотреть это понятие?
Если честно, я перестал верить словам Стайлза с тех пор, как он научился говорить.
— Я хочу, чтобы вы были честны со мной. Полностью и абсолютно честны. Вы путешествуете во времени?
— Подожди, что?
— Потому что если путешествия во времени реальны, то с меня хватит всего этого. Я выхожу из игры. Вы меня так до психушки доведете.
— Мы уже нашли его в таком состоянии.
— Где? Он решил искупаться в фонтане юности?
— Нет. Мы нашли его в гробнице из волчьего аконита в ацтекском храме в Мексике, расположенном под церковью в центре города, который был разрушен землетрясением.
— Я смотрел на неё и чувствовал, будто мне в бок кувалдой ударили.
— Да, это называется разбитым сердцем. Об этом поётся в паре миллиардов песен.
— Сколько пальцев я показываю?
— Четыре?
— Скажи два.
— Два?
— Отлично, вставай. Давай. Вали на поле. И захвати клюшку.
— Он умный парень, но у него есть проблемы с концентрацией внимания.
— В смысле?
— В ответе на последний вопрос семестрового экзамена он рассказал подробную историю обрезания.
— Ну, наверное, этот обычай имел важное историческое значение…
— Я – учитель экономики.
— Почему мне снится, что ты роешься в моих вещах? — Я не знаю. Это твой сон, вот ты за него и отвечай!
— Эй, я тебя не похищал! Это все он, а я только подстрекал.
Что за идиотская идея? Сделаем это.
— Сколько пальцев я показываю? — Четыре? — Скажи два. — Два? — Отлично, вставай. Давай. Вали на поле. И захвати клюшку.
— Я хочу, чтобы вы были честны со мной. Полностью и абсолютно честны. Вы путешествуете во времени? — Подожди, что? — Потому что если путешествия во времени реальны, то с меня хватит всего этого. Я выхожу из игры. Вы меня так до психушки доведете. — Мы уже нашли его в таком состоянии. — Где? Он решил искупаться в фонтане юности? — Нет. Мы нашли его в гробнице из волчьего аконита в ацтекском храме в Мексике, расположенном под церковью в центре города, который был разрушен землетрясением.
— Скотт — ты альфа. Высший хищник. Все хотят тебя. Ты как горячая девчонка, которую хотят все парни. — Я горячая девчонка? — Ты самая горячая девчонка! — Что? — Я горячая девчонка. — Да, это так.
— Я всажу в твою голову столько патронов, что даже Господь тебя не узнает. — Я атеист.
Тебе плевать на боль. Но ты знаешь, как буду себя чувствовать я? Я буду опустошен. И, если ты умрешь, я сойду со своего гребанного ума. Ты видишь, смерть не случается с тобой, Лидия. Это случается со всеми вокруг тебя? Со всеми теми людьми, что стоят на твоих похоронах и думают о том, как им прожить остаток своей жизни без тебя.
— Ненавижу математику. Это бессмысленно. — Это школа. И она важна. А математика тут обязательна. — Зачем? — Чтобы знать, сколько чаевых оставить в ресторане. — И других менее важных наук. Таких, как медицина, экономика, инженерия… — И для чаевых.
Мой разум, мою личность выжгли из меня огнем. Остались только инстинкты.
— А он был похож на девственника? Он выглядел, как девственник? Ну, знаешь, как девственники выглядят? — Нет. Точно нет. Дитон заставляет меня заниматься сексом со всеми клиентами, таковы правила.
Улыбайся, возможно, в твою улыбку кто-то влюбится.
— Я в ужасе. — Ужасайся чуточку меньше.
— Она игнорировала Стайлза целых десять лет. — Не игнорировала, просто её радар меня не замечал.
— Я не видел его с того раза, как видел в последний раз.
— И когда же это было?
— В последний раз.
— Сколько часов ты спал?
— Восемь.
— За ночь?
— За последние три дня.
— У тебя есть идея, верно?
— Да.
— Мы попадём из-за неё в передрягу?
— Возможно.
— А физически больно будет?
— Определённо. Пошли!
Три вещи не спрятать надолго. Солнце, луну, истину.
— Прада укусила меня.
— Твоя собака?
— Нет, моя дизайнерская сумочка.
— Тут что-то не так. Это было…
— О нет! Не говори «слишком легко»! Люди говорят «слишком легко» — и случаются плохие вещи.
— Мы здесь, чтобы защитить тебя!
— Вы здесь, чтобы защитить меня? Тогда у меня действительно проблемы…
Я в порядке, если не считать бессонницы, нервозности и постоянного жуткого страха, что что-то может случиться.
Мы разберемся с этим за день-другой, и он снова станет прежним Дереком, и все будут счастливы! Кроме самого Дерека, который никогда не бывает счастлив.
Это лучшее, что случилось в этом городе… с момента рождения Лидии Мартин. Привет, Лидия! Ты выглядишь… так, будто пытаешься проигнорировать меня.
Если ты думаешь, что длинные фразы придают вес твоим доводам, то ты ошибаешься.
— Я его одолжил.
— Украл.
— Стащил на время!
Привет, пап, это я. А у тебя автоответчик… Перезвони мне, как сможешь. Например, прямо сейчас!
— Кто он?
— Это Питер, дядя Дерека. Совсем недавно он пытался всех нас убить, а затем мы подожгли его, и Дерек перерезал ему горло.
— Привет.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты имеешь в виду, что я здесь делаю? А что? Это же клуб, мы тусовались в клубе.
— Этот клуб не для таких, как ты.
— Ну… Что ж, пап, нам нужно серьёзно поговорить.
— Ты не гей!
— Но я могу им быть.
— Не в этой одежде.
— И ты уговорил ФБР позволить студенту участвовать в этой чрезвычайно опасной операции?
— Я удивлён, что он не уговорил ФБР позволить ему её возглавить…
— Это ужасная идея. — Я знаю. Есть идеи получше? — Ну, обычно я просто игнорирую проблему, пока она сама не рассосется.
— Извинения приняты. — Какие извинения? — Каждый раз, когда у тебя был мяч, ты пасовал его мне. — Каждый раз, когда его тебе пасовал, ты забивал. — Извинения приняты.
Если хоть один янтарный волосок упадет с ее головы, я сделаю из тебя прекрасную шкуру из оборотня и подарю ей на день рождения.
— Меня напрягают те слова Дитона. Когда-нибудь слышал о регрессии к среднему значению? — Нет. Кажется, нет. — Под этим он имел в виду, что жизнь никогда не бывает только плохой или только хорошей. В конечном счёте всё возвращается к среднему значению. А теперь вспомни последние месяцы. Всё ведь было хорошо, да? Но не потрясающе. — Да… Но за эти полгода нас никто не пытался убить. — Точно. Мы уже давно болтаемся где-то посередине, а это значит, что в какой-то момент весы должны качнуться в ту или иную сторону: всё снова станет или очень хорошо… — Или плохо…
— Поверить тебе? Парню, который убил свою собственную сестру, когда ему было девять? — Вот именно, когда мне было девять. Я также верил, что парень в красном костюме спускается по дымоходу, чтобы доставить подарки. Поэтому, когда объявились трое людей в масках и сказали мне, что моя сестра хочет, чтобы я забрал ее сердце, я поверил им. — Поэтому вы вместе выпотрошили и убили ее. Красивая история. — Я смотрел, как она падает в воду и замерзает в считанные минуты. Думаешь, я понимал, что происходит? — Я думаю, что ты толкнул ее. И тебе это понравилось.
– Хорошо, просто протараню её и уничтожу свою потрясающую машину. Которую родители купили мне на мой день рождения. Но спасу своих друзей. Да, просто протараню стену. – Какого черта ты делаешь?! – Ох, Боже мой, спасибо. Можем ли мы сделать это твоей машиной?
Если бы я мог ставить тебе оценки за то, как сильно ты меня раздражаешь, ты был бы отличником.
— 500 000 долларов. Ты хоть знаешь, сколько это денег? — Это 500 000 долларов.
— Что это за число? — Это то, сколько ты стоишь. — Я стою пять долларов? — Пять миллионов. — Я получаю 40 тысяч в год. Может, мне стоит убить себя самому.
— Почему ты никому не доверяешь? — Потому что ты доверяешь всем!
— Ты уверен, что этот парень виновен? — Абсолютно. — Тогда тебе нужно лишь подождать. Если он и правда виновен, рано или поздно он совершит ошибку. Они все совершают ошибки.
— Тренер, может остановимся минут на пять, чтобы сходить в туалет, мы торчим тут уже три часа… До следующей же остановки 60 миль!.. Сидеть взаперти несколько часов не хорошо… Наши мочевые пузыри уже не… Тренер… Вы же… Можно… Прошу… Да дайте сказать! Я… Каждый раз… — Стилински, а ну сел на место! — Ладно!
Я помню всё, что сделал. И худшее – это то, что я помню, как мне это нравилось. Потому что я чувствовал власть. Чувствовал бесстрашие. И главное, будто всё под контролем. Но когда же всё закончилось, я понял ещё кое-что. Контроль переоценивают.
Боль делает нас людьми.
Когда границы размываются, ты иногда удивляешься тому, на чьей стороне оказался.
– Дело не в том, что мы не доверяем тебе. – Это я не доверяю тебе. – Но после прошлого полнолуния… – Это был всего один прокол. – Прокол. Куча народу звонила в полицию с сообщением о монстроподобной псине, бегающей голой по улицам Бейкон Хиллс. Ты про этот прокол? – Почему ты был голым? – В тот вечер было очень жарко, ясно?
– Ты чувствуешь это, Тео? Вот он, секрет обретения силы. Боль. Забирая боль, забираешь жизнь, забираешь силу. Всё или ничего. Ты забираешь всё, пока ничего не останется. Вот где можно найти искру… а потом забрать и её. Боль, жизнь, сила – только в этом порядке и никак иначе, понимаешь? – Ещё как.
Божественный ход? Божественный ход. Думаете, у вас остались ходы? Вы можете убить Они, но меня… Меня? Мне тысяча лет! Вы не можете убить меня!
Тебе стоило лучше подготовиться, Скотт. Знаешь ли, Ногицунэ питается… хаосом, раздорами и болью. Утром ты забрал её у Айзека… потом забрал у тренера… а затем у умирающего помощника шерифа. Всю боль… Ты забрал её всю. А теперь… отдай её мне!
На вас троих останется след. Вы не сможете его увидеть, но будете чувствовать до конца ваших жизней. Это что-то вроде… темноты, окутывающей сердце, и от него не избавиться, как от шрама.
Но это не важно, потому что… теперь у тебя будет нечто другое. Сила. Настоящая сила. Сила, скорость, обострённые чувства. И что же делать со всем этим? Я знаю, о чём ты подумал: найти Стилински, переломать ему ноги, отрезать ему уши, вырвать зубы. Но проблема лишь в том, что физическую боль можно контролировать. Настоящая же боль – это эмоциональная боль. И такую боль уже не остановить. Если ты хочешь причинить Стилински именно такую, душераздирающую эмоциональную боль… нужно идти не за ним… а за тем, кто ему дорог.
— Что ты собираешься делать, если Альфа не появится?
— Я не знаю.
— А если появится?
— Я не знаю.
— Хороший план.
Полагаю, это часть, где я говорю что-нибудь остроумное. Но я не остроумный.
— Вроде бы не так все плохо.
— Дело не в городе, а в плане.
— А что с ним не так?
— Стайлз, это самый глупый план из всех, что у нас были.
Ничего, ничего, никто не заметит… никто слепой.
— Ты в порядке?
— Ну, не считая мучительной боли…
— Думаю, возможность использовать сарказм — это хороший признак здоровья.
— А что если он вернётся?
— Тогда мы убежим отсюда.
— А если он нас поймает?
— У меня есть план.
— Какой?
— Ты бежишь в одну сторону, я — в другую. Кого он схватит, тому будет плохо.
— Мне такой план не по душе.


— Я всажу в твою голову столько патронов, что даже Господь тебя не узнает.
— Я атеист.
— Зачем тебе столько ниток?
— Это просто разные стадии расследования. Зелёными отмечаются раскрытые, желтые — расследуются, а синий… Просто красиво.
— А красные для чего?
— Нераскрытые.
— На доске одни красные…
— Да, я знаю. Спасибо!
— Не огорчайся. Если она выживет, она станет оборотнем. Она будет обладать невероятной силой.
— Да, и раз в месяц будет сходить с ума и пытаться разорвать меня на части.
— Ну… на самом деле, учитывая, что она женщина, — дважды в месяц.
— Где Скотт МакКолл?
— Почему я должен говорить тебе?
— Потому что я вежливо спросил. И так я делаю только один раз.
— Что ты здесь делаешь?
— Думал, ещё одна пара глаз тебе пригодится.
— Ты умеешь читать на латыни?
— Нет. Но я могу смотреть на картинки!
— Таким образом, их четыре.
— Четыре? У тебя четверо подозреваемых?
— Да, но сначала их было десять. Ну, технически, девять. Я посчитал Дерека дважды.
— Стайлз, просто иди в школу.
— Папа, этот парень — оборотень!
— Твой лучший друг — оборотень, ты встречаешься с койотом, и я до сих пор не знаю, чем является Кира.
– Друзья мои… мне кажется, вы не понимаете, во что ввязались. Вы хоть знаете, что такое «тёмная луна»? – Часть лунной фазы, когда луна менее всего видна в небе. – Но знаете ли вы, что это означает? – Некоторые называют это… время для размышлений… или горя. – Горя или потери, милая. Интересно, почему после того, как ты и твои друзья пережили столько потерь, готовы снова рискнуть ради кого-то вроде Дерека Хейла? – Потому что нам не нравится терять.
Кажется, я где-то читала, что люди всегда выбирают псевдонимы, которые подсознательно являются производными их настоящих имён – это не даёт им полностью потерять свою личность. Потому что имена определяют, кто ты есть.
– Глаза оборотня должны измениться, если тот забирает невинную жизнь. Разве мои стали голубыми? Это была самозащита. Для тебя и для меня. – Или же ты просто об этом не сожалеешь. Нельзя сказать, что жизнь одного невиннее другого. Вдруг они становятся голубыми, только когда чувствуешь вину? – То есть это зависит от осознания? – Всё может быть.
Знаете, я читал в интернете, что иногда человеческие прикосновения помогают уменьшить боль.
Когда скорпион попросил жабу перевезти его через реку, та спросила: «Откуда мне знать, что ты меня не ужалишь?», и скорпион ответил: «Зачем мне это делать? Мы же оба погибнем». Жаба согласилась. На середине реки скорпион ужалил жабу, и она спросила: «Зачем ты это сделал? Мы ведь теперь оба погибнем», а скорпион ответил: «Такова моя природа».
Забирая невинную жизнь, также уходит и часть тебя, часть твоей души. Она темнеет, меняя некогда ярко-золотистый блеск глаз на холодные стальные голубые.
Волки и лисы обычно не находят общий язык. И не только в баснях и сказках.
– Почему ты не можешь остаться капитаном? – Я заканчиваю школу. В следующем году меня тут уже не будет. Кто-то должен будет занять это место. И это должен сделать ты. – Да?! Только тренер этого не хочет! И я не уверен, хочет ли этого команда! – Это зависит не от них! А только от тебя! Ты должен этого хотеть! Потому что они не оставят тебя в покое, они будут стараться сбить тебя с ног, а ты должен держаться! Ты должен показать им, что это всё не просто так! Лидеры не убегают.
Подсознание может стать проводником к нашей памяти. Сны и видения могут стать мощным инструментом, помогающим вспомнить.
Это чем-то похоже на синдром фантомной конечности. Бывает на войне. Пациенту кажется, что ампутированная конечность зудит и он чувствует боль, которой быть просто не может. Недостающая конечность так важна, и мозг полагает, что она всё ещё на месте.
Ничего не исчезает бесследно. Что-то всегда остаётся.
Если с ними нельзя договориться – значит, мы сразимся с ними.
[Малия рычит] – Пожалуйста, постарайся вести себя как человек. – Для этого мне нужен Стайлз. – Зачем? Он твоя человеческая опора? – Он мой якорь.
Живые бьются, пока не сломаются. Мёртвые не ломаются.
Я скажу тебе то, во что не верит ни один подросток, но это чистая правда, я клянусь. У тебя будет ещё не одна любовь. Ты сможешь влюбиться снова. И это будет так же невероятно и незабываемо, как в первый раз. А, может быть, и так же больно. Но ты обязательно влюбишься. Я обещаю тебе.
— О, Лиам, иди домой. Ты не поедешь с нами! — Но почему? — Потому что сейчас полнолуние, и мне не хотелось бы, чтобы ты по пути в Мексику разорвал мне глотку. — Вы можете связать меня, приковать на заднем сидении или что-то вроде того. — Ты что, забыл как уже рвал цепи? — Единственный способ отвезти тебя туда, это заморозить в карбоните. — Ладно, где достать карбонит? — Серьёзно? Ты тоже не смотрел этот фильм?
— Пара бегунов нашли тело в лесу. — Мертвое? — Нет, пьяное. Конечно, блин, мертвое!
Ненавижу койотов: просто у них такой вой, словно какое-то животное избивают кувалдой.
— Объясни мне: как именно вы нашли это место? — Мы искали ингалятор Скотта. — И когда же он его потерял? — Той ночью. — Той ночью, когда вы искали здесь половину трупа? — Да. — Той ночью, когда ты сказал мне, что ты один и что Скотт дома? — Да. Нет!.. Вот черт! — Так ты соврал мне? — Все зависит от того, что считать ложью. — Я считаю, что ложь — это сокрытие правды. А что по-твоему? — … Неправильное произношение слова класть. — Пошел вон! — С радостью!
— Что ты здесь делаешь? — Ты имеешь в виду, что я здесь делаю? А что? Это же клуб, мы тусовались в клубе. — Этот клуб не для таких, как ты. — Ну… Что ж, пап, нам нужно серьёзно поговорить. — Ты не гей! — Но я могу им быть. — Не в этой одежде.
— Кто это?
— Это Мередит. Она немного странная.
— Нет, это ты немного странный. Она очень странная.
Вы, подростки со сверхъестественной силой! Не испытывайте мое совершенно не сверхъестественное терпение.
— Они пытаются нам помочь.
— Эти двое?… Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.
Могу навскидку предложить несколько способов убеждения. Например, пытки.
— В этом городишке вообще кто-нибудь может окончательно умереть?
— Уверена, все надеялись, что это будешь ты.
— Ты спрятал их в книге? Ты не мог найти что-то более надёжное?
— Сколько ты знаешь школьников, которые открыли бы книгу по собственному желанию?
Иногда приходится искать помощи там, где не думал.
— Ты где живешь?
— В длинном подземелье, спрятанном глубоко в лесах.
— Ух ты… Правда?
— Нет же, придурок. У меня квартира в центре!
— Эта sms’ка… это не смешно!
— Конечно, не смешно, я же не поставил смайлик в конце.
— Просто из любопытства: какую часть тела мы ищем?
— Я как-то не думал об этом…
— И что если убийца всё ещё здесь?
— Об этом я тоже не думал…
— Просто не волнуйся на поле, ладно? И не злись.
— Я понял.
— И не напрягайся.
— Понял!
— И не думай об Эллисон! Или о её папе, который попытается тебя убить. Или о Дереке, который пытался убить тебя. Или о девушке, которую он убил. Или о том, что ты можешь убить кого-то, если охотник не убьёт тебя первым.
— Ты когда-нибудь слышал термин «регрессия к среднему значению»?
— Нет.
— Это технический способ сказать «всё возвращается на круги своя».
— То есть всегда становится лучше?
— Скорее… не может всегда быть плохо.
— И не важно, сколько плохого произошло?
— Или… хорошего.
— Всегда должно быть равновесие…
— … Регрессия к среднему значению.
— Если мы хотим найти их, мы должны думать как Стайлз.
— Как гиперактивный псих?
— Как детектив.
Если хочешь победить врага, то отнимать у него нужно не смелость. Нужно лишить его надежды.
— Это то, что ты бы могла бы сделать, как койот? Оставить ее умирать?
— Если бы она была больной и раненой, то да. Если бы был плохой сезон охоты, то я бы съела ее.
— Мм. Верьте или не верьте, но это прогресс.
– Так ты подслушиваешь мои телефонные разговоры?
– Нет. Ну кроме скучных.
— Иногда история повторяется.
— Только если вы ничему не учитесь.
— Объясни мне: как именно вы нашли это место?
— Мы искали ингалятор Скотта.
— И когда же он его потерял?
— Той ночью.
— Той ночью, когда вы искали здесь половину трупа?
— Да.
— Той ночью, когда ты сказал мне, что ты один и что Скотт дома?
— Да. Нет!… Вот черт!
— Так ты соврал мне?
— Все зависит от того, что считать ложью.
— Я считаю, что ложь — это сокрытие правды. А что по-твоему?
— … Неправильное произношение слова класть.
— Пошел вон!
— С радостью!
— Нужно что-то делать!
— Что?
— Я не знаю. Убить его, поранить, причинить душевные страдания…
— У меня есть идея. — Это что-то незаконное? — В данный момент можно рискнуть. — Я просто пытаюсь быть оптимистом. — Даже и не пытайся.
— В этом городишке вообще кто-нибудь может окончательно умереть? — Уверена, все надеялись, что это будешь ты.
— Я проиграл, мам. — У любого лидера бывают проигрыши. Иногда вынести можно больше, чем ты можешь себе представить. — Ну на этот раз я потерял всех. — Ты их вернешь. Ты должен. — Зачем им возвращаться? — За тем, что ты их лидер. И даже, когда лидер думает, что больше ничего не осталось. Есть еще кое-что… Надежда. Дай им надежду.
Мы разберемся с этим за день-другой, и он снова станет прежним Дереком, и все будут счастливы! Кроме самого Дерека, который никогда не бывает счастлив.
Если честно, я перестал верить словам Стайлза с тех пор, как он научился говорить.
— Ты пытался меня поцеловать. — Нет, совсем нет. — Тогда что ты пытался сделать? Ударить меня головой? — Ладно, может я и пытался поцеловать тебя.
Гринберг, да он слабак, ты тоже слабак, но получше.
— Я играю. На поле. С командой. — Да, а ты, что, хочешь играть один дома? — Уже играл, два раза.
Иногда приходится искать помощи там, где не думал.
— Жди здесь, ладно? Просто жди копов. — Я? Подожди, почему? — У меня только одна бита.
— Я разочарована. — Сексуально?
— Ты же знаешь, что омела важна для друидов, а знаешь ли, почему люди целуются под ней? — Нет. — Это норвежский миф. Бальтер — сын Одина — был очень любим богами. Да так сильно, что они решили защитить его от всех возможных опасностей. Его мать — Фригг — заставила поклясться огонь, воду, металл, камни и каждое живое существо, что они никогда не навредят Бальтеру. Затем все собрались, чтобы проверить его. Камни, стрелы, пламя были обращены на него. Ничто его не брало, но был один Бог, который не был так очарован Бальтером. Бог хитрости и обмана — Локи. Локи узнал, что Фригг забыла попросить клятву у омелы. У такого крошечного, казалось бы безобидного растения, которое просто не взяли в расчет. Локи сделал дротик из омелы и убил Бальтера. Фригг была убита горем, она повелела, чтобы омела больше никогда не становилась оружием, а стояла местом для поцелуев для тех, кто прошел под ней. Поэтому во время праздников мы вешаем омелу на дверь. Так она всегда остается у нас на виду.
— Это у всех есть, но никто не может потерять. Что это? — Я не знаю!.. Тень.
— Кто это? — Это Мередит. Она немного странная. — Нет, это ты немного странный. Она очень странная.
— Стайлз — часть твоей стаи, так ведь? — Что? Что ты имеешь в виду? — Он человек, но он всё ещё часть твоей стаи, да? — Да, конечно. — Как вы, оборотни, даёте сигнал о своём местонахождении другим членам стаи? — Мы воем.
— Ты где живешь? — В длинном подземелье, спрятанном глубоко в лесах. — Ух ты… Правда? — Нет же, придурок. У меня квартира в центре!
— Там этикетка есть? — Какая этикетка? — Где сказано, как его вырубить! — Зачем клеить такие этикетки на капканы?! — Звери ведь читать не умеют, идиот!
— Я так и не понял, как так у этого парня нет рта?! Я имею в виду, как же он ест? — У Питера не было возможности спросить: он отбивался от него томагавком, торчащим у него в груди…
— Лиам, теперь мы братья! — Чего?! О чем ты говоришь?! Мы едва знакомы, и ты укусил меня… — Укус — это подарок! — Скотт, завязывай… Прошу, завязывай… А ты… мы же пытаемся помочь тебе, коротышка! — Похищая меня?!
Боль делает нас людьми.
Не стоит недооценивать бесспорную силу простой человеческой любви.
— Я так и не понял, как так у этого парня нет рта?! Я имею в виду, как же он ест?
— У Питера не было возможности спросить: он отбивался от него томагавком, торчащим у него в груди…
Когда границы размываются, ты иногда удивляешься тому, на чьей стороне оказался.
— Пообещай, что никому не расскажешь о том, что сейчас произошло.
— Я пообещаю, что никому не расскажу о том, что сейчас произошло, если кто-нибудь объяснит мне, что, чёрт возьми, сейчас произошло!
— Так Кейт теперь оборотень?
— Не знаю.
— Говорят, иногда форма, которую ты принимаешь, зависит от твоей личности.
— Социопатичная стерва — это какая форма?
— Скотт, ты знаешь, что такое гемикорпорэктомия?
— Я чувствую, что не хочу это знать.
— Похоже, что твоё подсознание пытается с тобой общаться.
— И как мне сказать своему подсознанию, чтобы оно использовало известный мне язык?
Милый, позволь мне сказать тебе то, во что не верит ни один подросток, но клянусь тебе, это чистая правда. Влюбляются не единожды.
— Я лучше разбираюсь в банши.
— И в чокнутых…
— Ты же не принимаешь наркотики, правда?
— Прямо сейчас?
— Я не собираюсь тебя умолять.
— Хорошо. Я всё равно не поддаюсь твоему влиянию.
— Итак, сколько у тебя штрафов?
— Нисколько!
— Сколько у тебя их было бы, если бы твой отец не помог тебе избежать их?
— С-семнадцать…
— Стоило подстричься… — Человек твоего возраста должен радоваться, что у него до сих пор есть волосы! — Вы отлично выглядите, сэр! — Спасибо, Скотт. Лучше бы ты был моим сыном.
Не стоит недооценивать бесспорную силу простой человеческой любви.
— Вроде бы не так все плохо. — Дело не в городе, а в плане. — А что с ним не так? — Стайлз, это самый глупый план из всех, что у нас были.
— Подержи это. — Что это? — Не знаю. Надеюсь, не самая важная деталь.
Просто отдайте нам Дерека. Он вам все равно не нужен. Разве вы не заметили, какой он зануда? Без чувства юмора, плохой собеседник.
Три вещи не спрятать надолго. Солнце, луну, истину.
— Они пытаются нам помочь. — Эти двое?.. Вот эта воспользовалась мной, чтобы оживить моего психованного дядю, спасибо. А вот эта выпустила около тридцати стрел в меня и в мою стаю.
Я в порядке, если не считать бессонницы, нервозности и постоянного жуткого страха, что что-то может случиться.
— Похоже, что твоё подсознание пытается с тобой общаться. — И как мне сказать своему подсознанию, чтобы оно использовало известный мне язык?
— Так ты соврал мне? — Все зависит от того, как ты определяешь ложь. — Я считаю ложью скрытие правды, а что такое ложь для тебя? — Наклон тела в горизонтальном положении?
Ну же, Скотт, во мне 147 фунтов хрупких костей, обтянутых белой кожей. Сарказм — моя единственная защита!
Я знаю, что когда бросают — это больно. Но когда ты один — это еще хуже.
Страх — это лучшее, на чем можно построить армию.
Могу навскидку предложить несколько способов убеждения. Например, пытки.
— Пожалуйста, скажи, что сегодня на родительском собрании я услышу только хорошие новости. — Смотря что для тебя хорошие новости? — Это отсутствие каких-либо проблем. — Может, стоит пересмотреть это понятие?
— Просто из любопытства: какую часть тела мы ищем? — Я как-то не думал об этом… — И что если убийца всё ещё здесь? — Об этом я тоже не думал…
— Просто не волнуйся на поле, ладно? И не злись. — Я понял. — И не напрягайся. — Понял! — И не думай об Эллисон! Или о её папе, который попытается тебя убить. Или о Дереке, который пытался убить тебя. Или о девушке, которую он убил. Или о том, что ты можешь убить кого-то, если охотник не убьёт тебя первым.
— Большинство тут нормальные. Агрессивных держат под замком. Это Хиллари. У неё ОКР. Это Гэри. Думает, он Иисус. Дэн. Тоже Иисус. Это Мария…
— Мария Магдалена?
— Нет, она тоже думает, что она Иисус.
Слушайте сюда: если кто-нибудь увидит Айзека Лейхи, немедленно сообщите директору, оповестите учителей или позвоните мне. Кроме тебя, Гринбер. Не звони мне, ясно? Я не шучу. Не вздумай звонить мне. У тебя номера моего вообще не должно быть.
Улыбайся, возможно, в твою улыбку кто-то влюбится.
Это же сплошной негатив, завернутый в шарф. Зачем тебе вообще шарф? На улице 18 градусов!
— Я играю. На поле. С командой.
— Да, а ты, что, хочешь играть один дома?
— Уже играл, два раза.
— Так ты укусил его.
— Ага.
— И похитил.
— Да.
— А затем приволок его сюда.
— Я запаниковал!
— Да, это же не закончится тем, что мы будем хоронить его по частям где-нибудь в пустыне, правда? И позволь напомнить, что именно поэтому я всегда предлагаю планы. Твои планы фиговые.
— Я знаю.
— Ты пытался меня поцеловать.
— Нет, совсем нет.
— Тогда что ты пытался сделать? Ударить меня головой?
— Ладно, может я и пытался поцеловать тебя.

Все афоризмы для вас
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
ТЕПЕРЬ НАПИШИ КОММЕНТАРИЙ!x