Лучшие цитаты Остапа Бендера (205 цитат)

Остап Бендер — персонаж произведений Ильфа и Петрова, постоянно пребывающий в поиске легких денег. Точнее легкими их не назовешь, ведь Остапу приходится продумывать сложные аферы и использовать свои артистические способности, но очень часто все идет не по плану. Жизнь афериста бывает не сахар В данной подборке собраны лучшие цитаты Остапа Бендера.

Жизнь города была тишайшей. Весенние вечера были упоительны, грязь под луною сверкала, как антрацит, и вся молодежь города до такой степени была влюблена в секретаршу месткома коммунальников, что это просто мешало ей собирать членские взносы.
Время, — сказал он, — которое мы имеем, — это деньги, которых мы не имеем.
Нищим быть не так-то уж плохо, особенно при умеренном образовании и слабой постановке голоса!
Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками, бриллиантов, как видите, нет.
Вы довольно пошлый человек,— возражал Бендер,— вы любите деньги больше, чем надо.
Холодные яйца всмятку — еда очень невкусная, и хороший, веселый человек никогда их не станет есть.
Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
Работники из вас, как из собачьего хвоста сито.
Эх, Киса, — сказал Остап, — мы чужие на этом празднике жизни.
Почём опиум для народа?
Транспорт совсем от рук отбился, остается одно — принять ислам и передвигаться на верблюдах.
Я дам вам парабеллум…


Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик.
Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает.
И вообще — бензин ваш, а идеи наши!
Нет, это не Рио-де-Жанейро!
Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.
Я идейный борец за денежные знаки!
Полное спокойствие может дать человеку только страховой полис.
Обниматься некогда, — сказал он. Прощай любимая. Мы разошлись как в море корабли.
Бензин ваш — идеи наши.
Мне не нужна вечная игла для примуса, я не хочу жить вечно.
В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда.
Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья?… Не на сегодняшний день, а вообще. Для счастья. Ясно? Чтобы вам было хорошо на свете.
А! Белые акации, цветы эмиграции.
Всегда думаешь: «Это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена». А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили.
В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда.
В какой холодной стране мы живём! У нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин с его сверхмощным налоговым аппаратом.
Кстати, о детстве, в детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.
Ипполит Матвеевич, слегка раздраженный, вышел из дому. У входа в свое потасканное заведение стоял, прислонясь к дверному косяку и скрестив руки, гробовых дел мастер Безенчук. От систематических крахов своих коммерческих начинаний и от долговременного употребления внутрь горячительных напитков глаза мастера были ярко желтыми, как у кота, и горели неугасимым огнем.
Ипполита Матвеевича за большой рост, а особенно за усы, прозвали в учреждении Мацистом, хотя у настоящего Мациста никаких усов не было.
Командовать парадом буду я!
В страсти, как и в счастье, все мы ищем постоянство,
Но ничто не вечно под луной — нет.
У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.
Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир.
Пан или пропал. Я выбираю пана, хотя он и явный поляк.
Я идейный борец за денежные знаки!
Закат был чистый, наивный, будто его нарисовала провинциальная барышня задолго до того, как в голову ей пришли первые, страшные мысли о мужчинах.
Холодные яйца всмятку — еда очень невкусная, и хороший, весёлый человек никогда их не станет есть.
Не задумывайтесь. Молчите. И не забывайте надувать щеки.
Если вы видите смеющегося американца, это не значит, что ему смешно. Он смеется по той причине, что американец должен смеяться.
Хорошо излагает, собака.
Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть. Кто не может открыть, тот пропадает.
Можно быть милым и умным мальчиком, прекрасно учиться в школе, отлично пройти курс университетских наук — и после нескольких лет исправного посещения кинематографа превратиться в идиота.
Вот все, что осталось от десяти тысяч. 34 рубля. А я думал. что у нас еще тыщ семь на текущем счету. Как это получилось? Все было так весело, мы заготовляли рога и копыта, жизнь была упоительна и Земля крутилась специально для нас, и вдруг…
Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.
Рио-де-Жанейро, — это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами.
В песчаных степях аравийской земли три гордые пальмы зачем-то росли.
Вынув из ящика стола синюю войлочную подушечку, Ипполит Матвеевич положил ее на стул, придал усам правильное направление (параллельно линии стола) и сел на подушечку, несколько возвышаясь над всеми тремя своими сослуживцами. Ипполит Матвеевич не боялся геморроя, он боялся протереть брюки и потому пользовался синим войлоком.
У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм.
Половина моя — половина наша…
Идея — человеческая мысль, обличенная в логическую шахматную форму.
Не стучите лысиной по паркету.
Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.
Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
Вы не в церкви, вас не обманут.
– Вы за это ответите, товарищ Талмудовский! – крикнул длиннополый, отводя от своего лица инженерский кукиш.
Хотя дикая рожа мастера Безенчука и сияла в наступивших сумерках, но сказать он ничего не смог.
– Да вот «Нимфа»!.. Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и материал не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я – фирма старая. Основан в 1907 году. У меня гроб, как огурчик, отборный, на любителя…
— Я не протягиваю лапу за кислым исполкомовским рублём.
— Я не хирург, я невропатолог, я психиатр. Я изучаю души своих пациентов. И мне почему-то всегда попадаются очень глупые души.
— …я, знаете, не финансист. Я — свободный художник и холодный философ.
— Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.
Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.
Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся.
Киса, вы дремучий провинциал! Сейчас уже никто не пользуется услугами кассы, для этого есть окошко администратора.
Я, конечно, не херувим. У меня нет крыльев, но я чту Уголовный кодекс. Это моя слабость.
Может быть, вам дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?
Имейте в виду, уважаемый Шура, даром я вас питать не намерен. За каждый витамин, который я вам скормлю, я потребую от вас множество мелких услуг.
Это умственное упражнение, как видно, сильно вас истощило. Вы глупеете прямо на глазах.
Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла.
Все учтено могучим ураганом…
— Я человек завистливый, но тут завидовать нечему.
— Я сын турецко-подданного, следовательно, потомок янычаров. А янычары не знают жалости ни к женщинам, ни к детям, ни к подпольным советским миллионерам.
— Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придётся переквалифицироваться в управдомы.
– Вы опять про оклад жалования! Придется поставить вопрос о рвачестве.
– Плевал я на оклад! Я даром буду работать! – кричал инженер, взволнованно описывая кукишем всевозможные кривые. – Захочу – и вообще уйду на пенсию. Вы это крепостное право бросьте! Сами всюду пишут «Свобода, равенство и братство», а меня хотят заставить работать в этой крысиной норе.
Тут Талмудовский быстро разжал кукиш и принялся считать по пальцам:
– Квартира – свинюшник, театра нет, оклад… Извозчик! Пошел на вокзал!
– Тпрру-у! – Завизжал длиннополый, суетливо забегая вперед и хватая лошадь под узды. – Я, как секретарь секции инженеров и техников… Кондрат Иванович! Ведь завод остается без специалистов!.. Побойтесь бога!.. Общественность этого не допустит, инженер Талмудовский!.. У меня в портфеле протоколы…
И секретарь секции, расставив ноги, стал живо развязывать тесемки своей «Musique».
– Ты что же это, с ума сошел? – кротко спросил Ипполит Матвеевич и двинулся к выходу. – Обалдеешь ты среди своих гробов.
Безенчук предупредительно распахнул дверь, пропустил Ипполита Матвеевича вперед, а сам увязался за ним, дрожа как бы от нетерпения.
Трое же владельцев «Нимфы» ничего не говорили. Они молча устремились вслед за Воробьяниновым, беспрерывно снимая на ходу картузы и вежливо кланяясь.
Рассерженный вконец глупыми приставаниями гробовщиков, Ипполит Матвеевич быстрее обыкновенного взбежал на крыльцо, раздраженно соскреб о ступеньку грязь с сапог и, испытывая сильнейшие приступы аппетита, вошел в сени. Навстречу ему из комнаты вышел священник церкви Фрола и Лавра отец Федор, пышущий жаром. Подобрав правой рукой рясу и не замечая Ипполита Матвеевича, отец Федор пронесся к выходу.
– Не исключена возможность смертельного исхода. Я сегодня весь день на ногах. Прихожу утром за мясорубкой, смотрю – дверь открыта, в кухне никого, в этой комнате тоже, ну, я думала, что Клавдия Ивановна пошла за мукой для куличей, она давеча собиралась. Мука теперь, сами знаете, если не купишь заранее…
Мадам Кузнецова долго бы еще рассказывала про муку, про дороговизну и про то, как она нашла Клавдию Ивановну лежащей у изразцовой печки в совершенно мертвенном состоянии, но стон, раздавшийся из соседней комнаты, больно поразил слух Ипполита Матвеевича. Он быстро перекрестился слегка онемевшей рукой и прошел в комнату тещи.
— Вы прямо герой труда. Вам памятник нерукотворный поставить надо!
— Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы.
— Вино, женщины и карты нам обеспечены.
— Вот тебе милиция! Вот тебе дороговизна стульев для трудящихся всех стран! Вот тебе ночные прогулки по девочкам! Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
— Время, которое у нас есть, — это деньги, которых у нас нет.
— Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
— Вы в каком полку служили?
— Вы мне в конце концов не мать, не сестра и не любовница. (Воробьянинову)
— Вы довольно пошлый человек,… вы любите деньги больше, чем надо.
— Есть ещё от жилетки рукава, дырка от бублика и мёртвого осла уши.
— Заграница нам поможет.
— Заседание продолжается, господа присяжные заседатели.
— Знойная женщина — мечта поэта.
— Какие деньги? Вы, кажется, спросили меня про какие-то деньги?
— Киса, можно спросить вас, как художник художника? Вы рисовать умеете?
— Командовать парадом буду я!
— Контора пишет.
— Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это — гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору. (про Воробьянинова)
— Кто скажет, что это девочка, пусть первый бросит в меня камень! (про Воробьянинова)
— Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!
— Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?
— Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.
— На дороге лежали деньги. Я их подобрал. Смотрите — они даже не запылились!
— Нас никто не любит, если не считать Уголовного розыска, который тоже нас не любит.
— Не будьте божьей коровой.
— Не бейте себя ушами по щекам.
— А нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.
— А шкафчик-то типа «Гей, славяне!».
— Автомобиль — не роскошь, а средство передвижения.
— Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий?
— А что, разве я похож на человека, у которого могут быть родственники?
— Бензин ваш — идеи наши.
— В этом флотском борще плавают обломки кораблекрушения.
— Все в Автодор, товарищи!
— Вторая стадия кражи гуся. Третья стадия начнётся после поимки виновного. Она сопровождается чувствительными побоями.
— Вы пижон. И сын пижона. И дети ваши будут пижонами.
— Ну, пока! Пишите письма!..
— Ну ты, жертва аборта!
Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
Знойная женщина, — сказал Остап, — мечта поэта. Провинциальная непосредственность. В центре таких субтропиков давно уже нет, но на периферии, на местах — еще встречаются.
Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.
Первый ход — Е2-Е4, а там… А там посмотрим.
— Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.
— От мёртвого осла уши, получишь у Пушкина…
— Отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!
— После сегодняшнего свидания министров на яхте никакое сближение невозможно.
— Почём опиум для народа?
— Половина моя, половина наша!
— Предмет моей лекции — плодотворная дебютная идея. Что такое, товарищи, дебют и что такое, товарищи, идея? Дебют, товарищи, — это «Quasi una fantasia». А что такое, товарищи, значит идея? Идея, товарищи, — это человеческая мысль, облечённая в логическую шахматную форму.
— Пятьсот рублей могут спасти гиганта мысли.
— Россия вас не забудет!
— Скоро только кошки родятся.
— Вы произошли не от обезьяны, как все остальные граждане, а от коровы. Вы соображаете очень туго, совсем как парнокопытное млекопитающее. Это я говорю вам как специалист по рогам и копытам.
— Вчера на вокзале ко мне подошла старушка и предложила купить вечную иглу для примуса, а я не купил. Мне не нужна вечная игла. Я не хочу жить вечно.
Графиня изменившимся лицом бежит пруду.
Грузите апельсины бочках братья Карамазовы.
— Если вам, как истинному джентльмену, взбредёт мысль делать записки на манжетах, вам придётся писать мелом.(Паниковскому)
— Идите, идите, я подаю только по субботам.
— Командовать парадом буду я!
— Кстати, о детстве. В детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.
— Кто такой Студебеккер? Это ваш родственник Студебеккер? Папа ваш Студебеккер? Чего вы прилипли к человеку? …Знатоки! Убивать надо таких знатоков! «Студебеккера» ему подавай!
— Матушка-заступница, милиция-троеручица!
— Сомневаться в наших де́ньгах?!
— Тайный союз меча и орала! Полная тайна организации!
— Только без уголовщины! Кодекс мы должны чтить.(Воробьянинову)
— Утрите ваши глазки, гражданка. Каждая ваша слезинка — это молекула в космосе.
— Это типичное пижонство: грабить бедную вдову.
— Я дам вам парабеллум.
Вопросы любви и смерти не волновали Ипполита Матвеевича Воробьянинова, хотя этими вопросами, по роду своей службы, он ведал с 9 утра до 5 вечера ежедневно, с получасовым перерывом для завтрака.
— Мне тридцать три года — возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил.
— Может быть, мы желаем именно эх-прокатиться?
— Мы им этого не простим! Мы им это запомним!
— …на блюдечке с голубой каёмочкой.
— На дороге валялись деньги. Я их подобрал. Смотрите, они даже не запылились.
— …называйте меня не мосье, а ситуайен…
— Не делайте из еды культа.
— Не ешьте на ночь сырых помидоров!
— Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже.
— Нет, я не буду душить его подушкой или бить по голове воронёным наганом…
— Неужели не узнаете? А между тем многие находят, что я поразительно похож на своего отца.
— Оригинальная конструкция, заря автомобилизма. Видите, Балаганов, что можно сделать из простой швейной машины Зингера? Небольшое приспособление — и получилась прелестная колхозная сноповязалка.
— Обратитесь во Всемирную лигу сексуальных реформ. Может быть,там помогут.
— По случаю учёта шницелей столовая закрыта навсегда.
Хотя похоронных депо было множество, но клиентура у них была небольшая. «Милости просим» лопнуло еще за три года до того, как Ипполит Матвеевич осел в городе N, а мастер Безенчук пил горькую и даже однажды пытался заложить в ломбарде свой лучший выставочный гроб.
Всегда есть такой человек, который изо всех сил хочет высказаться последним.
В какой холодной стране мы живём! У нас все скрыто, все в подполье. Советского миллионера не может найти даже Наркомфин с его сверхмощным налоговым аппаратом.
Половина моя — половина наша…
Напился так, что уже мог творить различные мелкие чудеса.
Не делайте из еды культа!
Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много.
Только не надо стрелять в люстру, это лишнее.
Нет на свете такой девушки, которая не знала бы, по крайней мере, за неделю, о готовящемся изъявлении чувств.
Заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадёт, тот не возвращается.
Он ухаживал за машинисткой, скромные бедра которой развязывали его поэтические чувства.
Статистика знает всё.
Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.
Давайте ходить по газонам, подвергаясь штрафу.
Вот все, что осталось от десяти тысяч. 34 рубля. А я думал. что у нас еще тыщ семь на текущем счету. Как это получилось? Все было так весело, мы заготовляли рога и копыта, жизнь была упоительна и Земля крутилась специально для нас, и вдруг…
Интересный вы человек! Все у вас в порядке. Удивительно, с таким счастьем — и на свободе!
Набил бы я тебе рыло, только Заратустра не позволяет.
Мне 33 года — возраст Иисуса Христа, а что я сделал? Учения не создал, учеников разбазарил, бедного Паниковского не воскресил!
Как часто мы сталкиваемся с тем, что хотим донести до другого человека какую-то мысль, но не находим нужного слова! А ведь оно, это слово, может и есть, однако знает о нем далеко не каждый.
Крепитесь! Россия вас не забудет! Заграница нам поможет!
Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир.
Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много.
Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Это был бывший слепой, самозванец и гусекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах Михаил Самуэлевич не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Всё!
Закат был чистый, наивный, будто его нарисовала провинциальная барышня задолго до того, как в голову ей пришли первые, страшные мысли о мужчинах.
Жизнь, господа присяжные заседатели, — это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта штука открывается просто, как ящик.
Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не получилось. Придется переквалифицироваться в управдомы.
Если вы видите смеющегося американца, это не значит, что ему смешно. Он смеется по той причине, что американец должен смеяться.
Ну ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?
Мне 33 года — возраст Иисуса Христа, а что я сделал? Учения не создал, учеников разбазарил, бедного Паниковского не воскресил!
Можно быть милым и умным мальчиком, прекрасно учиться в школе, отлично пройти курс университетских наук — и после нескольких лет исправного посещения кинематографа превратиться в идиота.
Люди в городе N умирали редко, и Ипполит Матвеевич знал это лучше кого бы то ни было, потому что служил в загсе, где ведал столом регистрации смертей и браков.

Все афоризмы для вас
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Старые
Новые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
ТЕПЕРЬ НАПИШИ КОММЕНТАРИЙ!x