Городской житель ни разу не бывавший в деревне наверняка не поймет, что это совсем другая реальность. Благо, практически у каждого есть родственники, в деревнях к которым многие с малых лет ездят погостить, или даже провести там все лето. Наверняка у таких людей с деревнями связано много теплых воспоминаний. А для некоторых деревня является Родиной. В данной подборке собраны красивые цитаты про деревню.
Из деревни лучшие люди уходят в город, и потому она падает и будет падать.
Только в деревне можно по-настоящему сблизиться с человеком или с книгой.
В деревне нельзя жить беспорядочно, скука одолеет.
Деревня способствует опрощению нравов.
А вы знаете, кто хоть раз в жизни поймал ерша, или видел осенью перелётных дроздов, как они в ясные, прохладные дни носятся стаями над деревней, тот уже не городской житель, и его до самой смерти будет потягивать на волю.
И в деревнях встречаем городских мы…
И в городах живёт, порой, колхоз!
Я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.
Мне нравится жить в деревне, и, когда я дома, мои будни ничем не отличаются от жизни моих друзей.
В городе можно прожить, зажав свои израненные сердце и душу в кулаке, но в деревне они должны открыто светиться в твоих глазах.
Не могу жить в деревне. Но бывать там люблю — сердце обжигает.
— Я полагаю, и городской, и деревенский образ жизни готовят людям свои испытания и свои соблазны. Жителю города трудно быть терпеливым и спокойным, а деревенский житель редко бывает активным и готовым к необычным и непредвиденным случаям. И тем и другим трудно думать о будущем: горожанам − потому что настоящее полно беспокойства и суеты, селянам − потому что все располагает их к простому существованию, где нет места мечтам и чаяниям.
− Таким образом, и беспрестанная суета, и глупое довольство настоящим приведут к одному и тому же неутешительному итогу.
В городе можно прожить, зажав свои израненные сердце и душу в кулаке, но в деревне они должны открыто светиться в твоих глазах.
— Я вас каждый день учу. Каждый день я говорю все одно и то же. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее — аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтобы были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.
— Дачи и дачники — это так пошло, простите.
Деревня – боль и страдание мира, чье вечное бремя ― нужда, нищенство и горечь, а страдальческая жизнь её сыновей ― нескончаемое сражение, бескрайняя Голгофа… Вас зовет та деревня, у которой море боли и гора страданий.
Надобно иметь любовь к труду. Без этого ничего нельзя сделать. Надобно полюбить хозяйство, да! И, поверьте, это вовсе не скучно. Выдумали, что в деревне тоска… да я бы умер от тоски, если бы хотя один день провёл в городе так, как проводят они! Хозяину нет времени скучать. В жизни его нет пустоты — всё полнота.
Я живу в маленьком городке Бассано. У меня свой дом и старая ферма в 15 минутах езды от дома. Там много животных ― около ста коров, ослики, собаки, лошади. Послезавтра, кстати, у нас родится теленок. Я провожу на ферме все выходные. Для меня это свобода.
Одиночество в деревне переносить легче, чем в городе.
Городские новости раньше узнают в деревне.
Эти горожане понятия не имеют, как мы, не городские, живем, им-то можно нянчиться со своими кошечками да собачками, будто с малыми детьми. А у нас тут все по-другому. Если кто попал в беду, мужчина ли, женщина, большой или малый, мы никого без помощи не оставим, а городские — они о зверюшках своих любимых заботятся, а человек хоть зови, хоть плачь — и пальцем не шевельнут, чтоб помочь.
Видите? Деревня старая, зато дома все новые.
…Она иногда высыпала нищим всё серебро из своего кошелька, хотя особой отзывчивостью и сострадательностью не отличалась, как впрочем, и большинство людей, выросших в деревне, ибо загрубелость отцовских рук до некоторой степени передаётся их душам.
Было жаркое лето, я ходил к реке. На берегу собрались алкаши, сами не купались, но рассказали, что вода тут чистейшая, почти дистиллированная. Микробов нет совсем. А что цвет коричневый, так это всегда так было. В прошлом году Толик купался, купался — и ничего. Пропал куда-то. Значит, все в порядке.
Милый друг, в деревне всякий может быть праведником, — с улыбкой заметил лорд Генри. — Там нет никаких соблазнов. По этой-то причине людей, живущих за городом, не коснулась цивилизация. Да, да, приобщиться к цивилизации — дело весьма нелегкое. Для этого есть два пути: культура или так называемый разврат. А деревенским жителям то и другое недоступно. Вот они и закоснели в добродетели.
Есть в наших краях на Смоленщине небольшая деревенька, населенная главным образом старушками-божьими одуванчиками. На въезде висит знак: на белом фоне название — «ЕСЬКОВО», а снизу заметная приписка — «Но некому…»
Безделие – самая зияющая пустота, самый опустошающий крест. Поэтому я — может быть — не люблю деревни и счастливой любви.
Город — царство, а деревня — рай.
Деревня в русской литературе так же тесно связана с усадьбой, как тесно связываются они в русской истории.
Тот, кто самоуверенно заявляет, что хорошие манеры везде одинаковы, а люди – везде люди, никогда не выезжал из своей деревни.
Деревня – это широкое поле деятельности, там есть, где проявить себя!
Деревни обычно живут по каким-то своим законам, не понятным городским жителям.
Люди говорят, что, если живешь не в городе, можно носить что угодно. Другой такой чуши я не слышала. Как раз в деревне все замечают всё…
Для меня воспоминания о деревне ― очень светлые. Такое мое представление о России, о земной России. Помню, как мылись на Троицу ― престольный праздник ― полы в домах.
Сама знаешь, человек я балованный… Мне чтоб и кровать была, и чай хороший, и разговоры деликатные… чтоб все степени мне были, а у тебя там на деревне беднота, копоть… Я и дня не выживу. Ежели б указ такой, положим, вышел, чтоб беспременно мне у тебя жить, так я бы или избу сжег, или руки бы на себя наложил. Сызмалетства во мне это баловство сидит, ничего не поделаешь.
До сих пор в деревне были только господа и мужики, а теперь появились еще дачники.
Кто живал зимою в деревне и знает эти длинные, скучные, тихие вечера, когда даже собаки не лают от скуки и, кажется, часы томятся оттого, что им надоело тикать, и кого в такие вечера тревожила пробудившаяся совесть и кто беспокойно метался с места на место, желая то заглушить, то разгадать свою совесть, тот поймет, какое развлечение и наслаждение доставлял мне женский голос, раздававшийся в маленькой уютной комнате и говоривший мне, что я дурной человек.
Ты видишь? Тоска не лечимая стоит у меня за спиной. Уедем в деревню, любимая, уедем дышать тишиной.
Деревня перед городом сплошные преимущества имеет. До вечера буду перечислять, и то не сосчитаю. Вы, горожане, живете как закорючки в амбарной книге. За все платить вынуждены: жилье нанимать, еду покупать. Дворнику – пятак, извозчику – гривенник, цирюльнику вообще полтину! Каждодневно – деньги, деньги, деньги. А взамен что получаете? Иллюзию цивилизованной жизни. Миражи вы скупаете, вот как! Вечно куда-то бежите, толкаетесь локтями, деретесь за кусок пожирнее. Шум, смрад, долговые расписки… А в деревне тишина и покой, воздух – не надышишься! Опять же, рыбка ловится. Зайцы скачут непуганые. Яблоко с ветки сорвал и уже счастлив. Мне возражают: зато фонари на улицах Москвы целую ночь горят. Светло! Зачем? Ночью должно быть темно, чтобы спалось крепче. Но куда там! Вам нужны заменители солнца, потому что от заката до рассвета продолжаете бегать, толкаться и суетиться. Города омерзительны именно по этой причине: они лишают людей тишины и покоя…
Мир сегодня стал слишком маленьким. Всё стало похожим одно на другое, а разные культуры и традиции тихо исчезают. Поэтому мои любимые места в любой стране — это деревни.
Лето 1829 года Пушкин провел в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: «Это ничаво».
Деревня, видите ли!.. Да там один воздух чего стоит! Утром окно откроешь — как, скажи, обмоет тебя всего. Хоть пей его — до того свежий да запашистый, травами разными пахнет, цветами разными…
Вся моя жизнь была целым рядом балов, и в этом заключается трагизм моего существования. Я любил деревню, чтение, охоту, любил тихую семейную жизнь, а между тем весь свой век провёл в свете, сначала в угоду своим родителям, потом в угоду жене. Я всегда думал, что человек родится с весьма определёнными вкусами и со всеми задатками своего будущего характера. Задача его заключается именно в том, чтобы осуществить этот характер; всё зло происходит оттого, что обстоятельства ставят иногда преграды для такого существования. И я начал припоминать все мои дурные поступки, все те поступки, которые нéкогда тревожили мою совесть. Оказалось, что все они произошли от несогласия моего характера с той жизнью, которую я вёл.
Все города, даже самые небольшие, окружены теперь дачами. И можно сказать, дачник лет через двадцать размножится до необычайности.
В деревне нет никакого нового года, а есть лишь продолжение старого. Деревенское время, в отличие от городского, не разноцветные обрывки из разных мест понадерганные и связанные узелками новогоднего шоу по телевизору, а бесконечная, низачтонеразрывная нить, на которой, как на елочной гирлянде, висит все — и валенки, сохнущие у печки, и сама печка, и мокрые насквозь обледенелые детские рукавички, и летние ситцевые сарафаны, и зимние овчинные тулупы, и засыпанная снегом собачья будка, и собака вместе с ее брехней, и две сороки на крыше сарая, и стог свежескошенного сена, и сугроб, и дом с трубой, и дым из трубы, и крестины, и именины, и поминки, и сто пятьдесят без всякого повода, и даже сверчок, который теперь трещит в ласковом тепле нагретой печки, а летом звенел кузнечиком и следующей зимой снова будет сверчком.
Здешняя жизнь меня вполне устраивает — никто не давит, незатейливые развлечения, массу времени проводишь на свежем воздухе.
В городской квартире уют создать непросто — один для этого расставляет по всем комнатам фарфоровые статуэтки пионеров, балерин и писателей, купленные на блошином рынке; другой в художественном беспорядке разбрасывает умные книги у себя на письменном столе, да еще и в каждую вставит по пять закладок; третий перед духовкой, в которой румянится дюжина куриных голеней из супермаркета, ставит кресло, закуривает трубку и заставляет лежать у своих ног на синтетическом коврике комнатную собаку размером с кошку; четвертый… Впрочем, всё это в городе. В деревне, для того чтобы создать уют, достаточно затопить печку или ранней весной вырастить на подоконнике огурцы, покрытые нежной молочной щетиной.
На той неделе был проездом в Париже — деревня деревней…
Когда ты живешь в деревне и едешь в Москву, Париж, Лондон, то твои глаза гораздо шире открыты. Городские жители устали от всего. А я замечаю всё новое свежим взглядом.
Внук, который провёл всё лето у бабушки в деревне, измеряет давление лучше участкового врача.
Сейчас бы проснуться утром в деревне у бабушки, а на календаре начало июня, тебе 12 лет и впереди вся жизнь. И всё, что творится вокруг — тебе просто приснилось.
Можно вывезти девушку из деревни, но невозможно вывести деревню из девушки.
Ты ведь знаешь: в каждом российском селении есть придурок… Какое же это русское селение, если в нем ни одного придурка? На это селение смотрят, как на какую-нибудь Британию, в которой до сих пор нет ни одной Конституции…
Мы жили в деревнях. А потом в городах. Теперь будем жить в интернете.
Само по себе одиночество не есть наставник невинности. и деревня не учит порядочности.
Еду к Маме я в деревню, в поезд прыгаю с утра,
отдохну там и окрепну, от природы той ослепну…
а еще я съем, наверно, витаминов 3 ведра
Деревенский Интернет
Тем хорош, что его нет.
Как хорошо в деревне летом! Картошку можно бесплатно окучивать. Пропалывать разрешено все, чего душа пожелает. В конце концов дров всегда можно всласть порубить.
Городские стены строятся из обломком деревень.
Идиоты забавны, вот почему в каждой деревне хотят иметь своего.
Все, что ее окружало, — деревенская скука, тупость мещан, убожество жизни, — казалось ей исключением, чистой случайностью, себя она считала ее жертвой, а за пределами этой случайности ей грезился необъятный край любви и счастья.
Деревня родима краше Москвы
«Сеновал работает до первой дойки», а вот задержавшиеся могут и вилы в задницу заполучить…
Если вы хотите, чтобы вас знали незнакомые, живите в деревне; а если хотите, чтобы вас не знали знакомые, живите в городе.
— Видно, что ты росла в деревне, — неожиданно прошептал Счастливчик.
На мой недоуменный взгляд он пояснил:
— Для тебя слишком значимо общественное мнение.
Пришел в деревню, спроси новости у ребенка.
В заброшенном саду кусты сирени,
Роняют лепестков прозрачный снег,
А рядом — дом с крылечком в три ступени,
Как памяти последний оберег.
Ничто так не старит женщину, как жизнь в деревне.
Один болтливый гусь может испортить жизнь всей деревне.
Девушка спалилась, что она из деревни, когда после тусовки начала мыть посуду травой.
Его из деревни гонят, а он в старосты просится.
Это лучшая деревня на всей земле! Кому знать, как не мне: я здесь прожил всю жизнь. Все 11 лет. Здесь тонны снега, здесь лучшие в мире друзья, почти нет девчонок и здесь всегда морозно и холодно. Ах, да! И самое лучшее — с завтрашнего дня никакой школы, целых две недели! Это будет так круто! Мокрое белье, замерзшие ресницы, из носа течет, в ботинках снег, запотевшие очки… и пар над горячим шоколадом.
А вы знаете, кто хоть раз в жизни поймал ерша, или видел осенью перелётных дроздов, как они в ясные, прохладные дни носятся стаями над деревней, тот уже не городской житель, и его до самой смерти будет потягивать на волю.
Мир — просто английская деревушка!
…когда доходили смутные вести из таинственных областей, которые носят название — деревня, о том, что немцы грабят мужиков и безжалостно карают их, расстреливая из пулеметов, не только ни одного голоса возмущения не раздалось в защиту украинских мужиков, но не раз, под шелковыми абажурами в гостиных, скалились по-волчьи зубы и слышно было бормотание:
Людк! А Людк! Тьфу, деревня!
Деревня мне не особенно по душе; это нечто вроде здоровой могилы.
Мне, брат, в деревне как-то не того, и, понятная вещь, никогда я тут не привыкну. Вчера лег в десять и сегодня утром проснулся в девять с таким чувством, как будто от долгого спанья у меня мозг прилип к черепу и всё такое.
Маленькая деревня — большой ад.
Пускай за окном орут птицы, пускай весь мир садится в электрички и едет на работу, пусть где-то извергаются гигантские вулканы, а израильские коммандос ровняют с землей очередную палестинскую деревню, — я буду спать как покойник.
Некий кулак, открыв в деревне кабак, сказал: Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастет народная тропа.
В нашей деревне старались вывести ведьмовство с корнем, но чем больше мы жгли ведьм, тем больше их появлялось.
Там, где танцуют листья, горит огонь…Тень от огня ложится на деревню… И вновь новые листья распускаются!
Донесение: «Развивая наступление, мы сожгли еще несколько деревень. Уцелевшие жители устроили нашим войскам восторженную встречу».
У моря и озер, в лесах моих сосновых,
Мне жить и радостно, и бодро, и легко,
Не знать политики, не видеть танцев новых
И пить, взамен вина, парное молоко.
— Тут где-то деревня… Сейчас бы квасу…
— Доводится вам бывать в деревне, ходить босиком?
— К сожалению, только на даче. Когда приезжаю на дачу, захлопываю калитку и забываю, кто я и что я. Хожу босиком, в драных джинсах, не смотрюсь в зеркало — отдыхаю на природе. Я люблю запах весенней земли. Когда растает лед, начинает припекать солнце, от земли идет пар. Это запах моего детства.
Одичала смородина,
Покосилась изба.
Моя милая Родина,
Знать такая судьба…
Заросли твои нивы.
Опустели луга.
В огороде крапива.
Обмелела река.
В ясный день за деревней,
Как явленье чудес,
Виден Новгород древний –
Это выпилен лес.
А в деревне… потому что им нечего делать… Знаете, что они делают? Они… они ходят друг другу в гости, заходят к тебе и пьют чай. Весь ***аный день. Они проходят двенадцать миль чтобы прийти и попить чай. Потому что им нечего больше делать. А потом они делают… это какой-то вид местной вражды… Они находят всю еду в доме, и кладут напротив этого человека… и говорят: «Вот, ешь!» Потому… потому что если ты не устроишь хороший пир, о тебе будут распространять плохие слухи в деревне. И люди предлагают девятнадцать различных сортов картошки. Полотна ветчины. Моря ветчины. Такие, что откусив из середины кусочек — экономишь на покупке пончо. Кладут это все перед гостем и говорят: «Ешь, бля!»
Городские — это вам не деревенские, им всё подавай острых ощущений!
Нас с братом в деревню отправили к деду, Отняли компьютер, планшет, телефон. Сказали два месяца к нам не приедут, О, если б вы слышали рёв наш и стон. Вот раннее утро в деревне настало, Об этом петух сорок раз проорал. Корова в окошко под ухо мычала И запах жасмина по дому гулял. Ну как тут не встать, коли всё пробуждает, Всё молвит о том, что идет чудный день! Роса на траве перламутром сверкает И быстро слетает усталость и лень. Кричат воробьи, торопитесь на речку, Кто рано придёт, тот поймает сома. А дальше, на пасеку к деду, где гречка Там мёд золотой, что сведёт нас с ума. А к вечеру ближе, на пруд и купаться, На тёплом песочке лежать, загорать, А ночью в душистом стогу кувыркаться, И утром всё снова, опять и опять. Мы рады, что не было с нами планшета, Мы быстро забыли, что есть телефон. У деда в деревне, другая планета, Планета, где души находят свой дом.
Из деревни лучшие люди уходят в город, и потому она падает и будет падать.
— Послушайте, мама! Мы вот дачу для чего купили? Для того, чтобы на ней отдыхать, да?
— Ну, конечно!
— Значит, следующей зимой вы вместе с ней [дочерью] не в Египет, а сюда [на дачу] поедете.
— А чего это?
— Как чего? Отдыхать! Тут же не какие-то жалкие пять звёзд — тут целое небо! Всё включено: в подвале вон закрутки есть. Здесь самогона сделал, такой же мерзкий и противный, как в Египте. Экскурсии. У этого соседа вы можете посмотреть на пирамиду из кизяка; у этого соседа можете глянуть на сфинкса из мусора…
Для большинства советских людей слово «дача» имело значение, которое не отыщешь ни в одном слове синонимов. Это слово — «вкалывать»!
Эти горожане понятия не имеют, как мы, не городские, живем, им-то можно нянчиться со своими кошечками да собачками, будто с малыми детьми. А у нас тут все по-другому. Если кто попал в беду, мужчина ли, женщина, большой или малый, мы никого без помощи не оставим, а городские — они о зверюшках своих любимых заботятся, а человек хоть зови, хоть плачь — и пальцем не шевельнут, чтоб помочь.
Не стоит опускаться до уровня деревенских дебилов, месящих друг друга кулаками из за девки возле полурассыпавшегося сельского клуба…
Люди меняют столицы на бедные деревни не только ради сытости…
Если вы встретите деревенскую девушку с соломинкой в зубах, то она почти наверняка отсасывает бензин.
… И понемногу начало назад
Его тянуть: в деревню, в темный сад,
Где липы так огромны, так тенисты,
И ландыши так девственно душисты,
Где круглые ракиты над водой
С плотины наклонились чередой,
Где тучный дуб растет над тучной нивой,
Где пахнет конопелью да крапивой…
Туда, туда, в раздольные поля,
Где бархатом чернеется земля,
Где рожь, куда ни киньте вы глазами,
Струится тихо мягкими волнами.
И падает тяжелый желтый луч
Из-за прозрачных, белых, круглых туч;
Там хорошо…
Так усердно поднимали сельское хозяйство, что уже оторвали от земли.
Блажен, кто в шуме городском
Мечтает об уединенье,
Кто видит только в отдаленье
Пустыню, садик, сельский дом,
Холмы с безмолвными лесами.
Долину с резвым ручейком.
Политика коллективизации была страшной борьбой. Это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами. Мы должны механизировать наше сельское хозяйство. Когда мы давали трактора крестьянам, то они приходили в негодность через несколько месяцев. Только колхозы, имеющие мастерские, могут обращаться с тракторами.
— Знаете, — произнесла она, — сколько живу в здешних краях, а все не привыкну, что все всех знают.
— Вы про того парня, что узнал меня в магазине? Я был здесь копом не день и не два.
— Но живете-то вы где? За двести километров отсюда. Но речь не только о вас. Этот парень знал все об Эверетте Джори. Там, откуда я приехала, люди не имеют представления о том, кто живет через три дома от них.
Знаете, господин капитан, одна моя мечта: есть же на свете где-нибудь тихий городок, ну, хоть самый захолустный, с керосиновыми фонарями… Много ли нужно? Десяток клиентов. Работу кончил, трубочку закурил, и сиди у дверей. Тишина, покой, мирные старички проходят, — встанешь, поклонишься, и они тебе поклонятся.
— У меня есть теория, не подтвержденная пока ни одним социологом. Вас, городских, постоянно окружает толпа, вот вы и стараетесь отгородиться. В сельской местности людей немного, и мы как бы культивируем общение.
— Чтобы социологи приняли вашу теорию, надо ее основательно усложнить.
— Здесь все на тебя глазеют, — продолжал Липхорн.
— Вот другой человек, новый, я его еще не знаю. А в городе смотреть на людей на улице — нетактично.
— Я это уже слышала в другой формулировке, типа «деревенские любят совать нос в чужие дела».
«Мы не будем щадить деревни». Я слышал эти слова. И слова эти были необходимы. Во время войны деревня это уже не средоточие традиций. В руках врага она превращается в жалкую дыру. Все меняет смысл. К примеру, эти столетние деревья осеняли ваш старый родительский дом. Но они заслоняют поле обстрела двадцатидвухлетнему лейтенанту. И вот он отряжает взвод солдат, чтобы уничтожить это творение времени. Ради десятиминутной операции он стирает с лица земли триста лет упорного труда человека и солнечных лучей, триста лет культа домашнего очага и обручений под сенью парка. Вы говорите ему: — Мои деревья! Он вас не слышит. Он воюет. Он прав.
Лучшее, что я могу сделать в своей печальной деревенской глуши, — это ни о чем не думать.
Как пусто все
На родине моей:
Поля у хижин –
В зарослях полыни.
В деревне нашей
Было сто семей,
А ныне нет их
Даже и в помине.
… нам в деревне, что ни выращивай, богачом не станешь.
Снова иду по земле
Родной деревни моей.
Сами собою
Стали ноги мои легки.
Стало тяжелым сердце.
Дядя живёт в деревне, глубоко пустив корни, довольный, как бывает, когда лёгкий бред, принимаемый за мелодию жизни, делает человека довольным.
Блажен, кто вдалеке от города живет,
Свободный господин наследственных владений,
Он мирно трудится на поле, чуждый лени,
Ведь ежедневный труд — опора и оплот.
Не зная ни нужды, ни суетных забот,
Он на судьбу свою не изливает пени.
Уютен дом его в жару и в дождь осенний,
Он от житейских бед приют в нем обретет
На Руси ещё деревни есть,
Где желают каждому здоровья,
Где не позабыто слово «честь»
И так мало зависти, злословья.
Сам себя считаю городским теперь я.
Здесь моя работа, здесь мои друзья.
Но все так же ночью снится мне деревня,
Отпустить меня не хочет Родина моя.
Надоела мне эта деревня, негде развернуться.
Ночь в деревне завидует ночи в городе,
Говорит: — Ну какая же ты ночь? Ты свет,
Ты в витринном, фонарном, трамвайном золоте
И полночи не спишь, и отбоя нет
В заведеньях ночных от веселой публики,
И расходятся за полночь из гостей
Музыканты, актеры, девицы, жулики,
Развлекая тебя, ты полна страстей.
Городская мрачнеет, не соглашается,
Говорит деревенской: — Ты так тиха,
Только ветер вздохнет, только пес разлается,
Птица вскрикнет, зарывшись в твои меха
И шелка, да машина подкрасит фарами
На дорогу с реки набежавший пар.
Только кто-то к окну подойдет, кошмарами
Сна напуган — и звезды стряхнут кошмар.
Провинция — это не расстояние, это мировоззрение.
Тихие!
Недолго пожили.
Сразу
железо рельс всочило по жиле
в загар деревень городов заразу.
Где пели птицы — тарелок лязги.
Где бор был — площадь стодомым содомом.
— Ну как там, в деревне? По-моему веселей стало, а? Люди как-то веселей смотрят…
— Что Вы! Иной раз прямо не знаешь, куда деваться от этого веселья! Вот так, знаете, просто целая улица как начнёт хохотать — ну спасу нет. Пожарными машинами отливают…
— О как! А отчего же это они?
— А вот, весело… Да я по себе погонюсь: вот бывает, встанешь утром, ещё ничего-ничего, ешо не завтракал, а уже смех берет. Черт-те не знает что такое, вот смешно, и всё. Да удержу ведь нету, никак ведь не остановишься.
Косу в руки иль мотыгу?
Для начала дай-ка тыкву
Подпою слегка.
А меж грядок ходят люди
И казнят уж с видом судей
Мерзкого жука.
Если говорить серьезно, то я бы, безусловно, попытался бы поднять тему того, что происходит с Россией, с государством. Я бы отъехал километров на 100 от Москвы, и снимал бы деревню, где люди просто вымирают, где нет работы, где живут на пенсию стариков, где молодежь спивается. А те, кто не спивается, всеми силами убегает из деревни в город. Мне кажется, это страшно. Жирующая Москва и вымирающая деревня — вот проблема.
Отказать деревне в частной собственности — значит закрыть её уже навсегда.
Снова избы трубки закурили,
Снежные папахи нахлобучили.
Запечалили меня, заговорили,
Жалобами зимними замучили.
Покинуть столицу? Ни с того, ни с сего? Я вовсе не хочу сойти с ума в деревне, благодарю покорно.
Нас с братом в деревню отправили к деду,
Отняли компьютер, планшет, телефон.
Сказали два месяца к нам не приедут,
О, если б вы слышали рёв наш и стон.
Вот раннее утро в деревне настало,
Об этом петух сорок раз проорал.
Корова в окошко под ухо мычала
И запах жасмина по дому гулял.
Ну как тут не встать, коли всё пробуждает,
Всё молвит о том, что идет чудный день!
Роса на траве перламутром сверкает
И быстро слетает усталость и лень.
Кричат воробьи, торопитесь на речку,
Кто рано придёт, тот поймает сома.
А дальше, на пасеку к деду, где гречка
Там мёд золотой, что сведёт нас с ума.
А к вечеру ближе, на пруд и купаться,
На тёплом песочке лежать, загорать,
А ночью в душистом стогу кувыркаться,
И утром всё снова, опять и опять.
Мы рады, что не было с нами планшета,
Мы быстро забыли, что есть телефон.
У деда в деревне, другая планета,
Планета, где души находят свой дом.
В деревне, как мы очень скоро выяснили, соседи имеют гораздо большее влияние на вашу жизнь, чем в городе. Можно годами жить в одной квартире в Нью-Йорке или Лондоне и ни разу не поговорить с людьми, обитающими за тонкой стенкой в каких-нибудь шести дюймах от вас.
Ещё одна деревня умерла.
А кто же справит скорбные поминки?
Со временем схлестнувшись в поелинке,
На помощь никого не позвала.
Есть ещё деревни на Руси,
Где ещё дровами избы топят,
Где в округе — господи спаси! –
Непролазный лес, озёра, топи.
Искал я старое селенье,
нашёл пустырь и лебеду…
Там, словно сердцу в утешеье,
светилась лилия в пруду.
Иваны, Яковы и Маши –
ушли в иную параллель…
Осиротели сёла наши –
страны великой колыбель.
Целую ночь напролёт
Он голоса приносит.
Здесь ушло в облака
Столько людских поколений!
Дождь над старой деревней.
Общее впечатление от крестьян: благородные люди, нашедшие спасение в сельском хозяйстве, где они так мудро и безропотно организовали свою работу, что она полностью слилась с мирозданием и до блаженной кончины оберегает их от всяких колебаний и морской болезни. Истинные граждане земли.
Выйду на улицу, солнца нема,
Девки молодые свели меня с ума.
Выйду на улицу, гляну на село,
Девки гуляют, и мне весело.
Мы поздние, задумчивые дети
Едва живых советских деревень.
Мы помним, как вздыхает сонно ветер,
Запутавшись в некошеной траве.
Теперь с годами все трудней поверить,
Что в захолустье, где мы все росли,
Ещё не запирались в избах двери
И не было заброшенной земли.
Хочется летом в деревню,
Удочку взять и закинуть…
Деревянные дома,
бани и сараи.
Начинается зима
в захолустном крае.
Здесь, на воле, испокон
по-другому мыслят –
до начальства далеко,
а до Бога близко.
Поля продают,
Дома продают,
Пьют вино беспробудно…
Так гибнут люди в деревне моей.
Что же сердце тянется к ним?
Можно девушку взять из деревни
И пристроить царевной на бал —
Только, чтобы при этой царевне
Кто-то был, кто б за ней выгребал.
И пристроить царевной на бал —
Только, чтобы при этой царевне
Кто-то был, кто б за ней выгребал.
Ведь Колодино, Ступино, Кыкву
Не изжить, не изъять, не унять:
В полночь всё превращается в тыкву —
Нам ли, девочки, это не знать?
В Африке хорошо видно, что разница между деревней, где люди едят, и деревней, где люди голодают, определяется государством. В одной государство работает, в другой — нет. Вот почему меня очень тревожат люди, которые говорят о том, что государство — это враг. Они не понимают его фундаментальной роли.
Первый парень на деревне, а деревня в два двора.
Благодаря телевидению мир стал большой деревней, а изрядная часть передач возрождает деревенские сплетни.
В каждой деревне есть светоч — учитель и огнетушитель — священник
Милый друг, в деревне всякий может быть праведником, — с улыбкой заметил лорд Генри. — Там нет никаких соблазнов. По этой-то причине людей, живущих за городом, не коснулась цивилизация. Да, да, приобщиться к цивилизации — дело весьма нелегкое. Для этого есть два пути: культура или так называемый разврат. А деревенским жителям то и другое недоступно. Вот они и закоснели в добродетели.
Якобсон и Богатырев поехали в поля, то есть отправились в фольклорную экспедицию. Идут по деревне. Видят — бабка корову доит. Решили они узнать, окает она или акает, и спрашивают у нее, показывая на корову: — Бабка, что это у тебя? — Это? — отвечает бабка невозмутимо — Лёв!!!
Любимец деревни — враг добродетели.
Все хорошее в моей голове возникает в деревне. У меня есть квартира в Берлине, но порой Берлин меня изнуряет. Так что я часто живу в своей деревне, севернее, между Шверином и Висмаром. Многие мои друзья, которые здесь с нами в туре, тоже живут там. Моего отца уже давно нет. Но моя мать живет там. Моя дочь Нелле со своим сыном, малышом Фритцем, часто там бывает. Все мы — большая семья. Я рыбачу. Охочусь. Смотрю, не отрываясь, на озеро. Ночами я сплю в лесу и прислушиваюсь. Я слушаю природу. То, что ты слышишь в лесу, – восхитительно. Это — звуки неописуемой красоты. Я ненавижу шум. Я ненавижу болтовню. Я выставляю себя напоказ, и это напоминает чистый мазохизм. После этого мне нужно себя защитить. Шум сводит с ума. Из-за него умирают.
Если приятель приглашает к себе в деревню за пятнадцать вёрст, то значит, что к ней есть верных тридцать.
Я знаю по себе, что содержать хозяйство в деревне — колоссальный труд. И в деревне деньги доставались тяжело. Моя семья знала цену деньгам и никогда не разбрасывалась ими. Даже когда мы уже жили в хорошей квартире, в достатке, все равно всегда умели считать деньги и всегда планировали расходы.
Весь мир — одна деревня, и мудрец в нем нигде не изгнанник.
Во деревня, а! Ну ты даёшь! Кто ж его посадит?! Он же памятник!
На свете существуют потроха. Видели вы, как в деревнях устраивают розыгрыш бродягам? Берут старый кошелек и набивают тухлыми куриными потрохами. Так вот, говорю вам, человек — такой же кошелек, только большой, подвижный, жадный, а внутри пшик.
Из города, полного отчаяния, вы попадаете в полную отчаяния деревню и в утешение можете созерцать разве лишь храбрость норок и мускусных крыс.
Русская женщина всегда одинакова: и в городе, и в деревне она что-то вечно ищет, какую-то потерянную булавку, и никак не может умолчать, что находка этой булавки может спасти мир.
