Лучшие цитаты из сериала Древние (230 цитат) ✒

Сериал Древние является логичным продолжением сериала Дневники Вампира. Хоть Клаус и намеревался больше никогда не появляться в Новом Орлеане, где сохраняется баланс между смертными и сверхъестественными существами, получение информации об готовящихся акциях против него вынудило Клауса изменить планы. В данной подборке собраны лучшие цитаты из сериала Древние.

Однако даже самый плохой конец на самом деле только начало.

Семья — это не те, кто тебя балует и следует всякому твоему капризу. Это те, кто сражается за тебя и за кого сражаешься ты.

— Я считаю, что когда вы любите кого-то и этот человек любит вас, вы однозначно уязвимы. Он способен причинить вам такую боль, какую не сможет причинить никто другой.

Смерть тихо танцует в тени каждого из нас. И она безразлична ко всем нам.

Всегда и навечно, пока вечность не закончится.

Из всех стихов, написанных о неразделенной любви, лишь немногие посвящены тому, каково быть ее предметом.

За всю мою долгую жизнь, я пришёл к выводу, что мы навеки связаны с теми, кто с нами одной крови. И пусть мы не выбираем своих родных, связь с ними может стать великой силой. Или глубочайшим разочарованием.

Сегодня убьешь демона, завтра встретишь дьявола.

Умение терпеть боль — настоящее оружие воина. Научись этому, и тебя никто не победит.

Проявлять доброту не значит проявлять слабость.

— Ник, сможешь уместить нас в кадр?
— Никлаус — просто мастер по помещению родственников в ограниченные пространства.

— Мы записываем желания и сжигаем их на удачу. Ни разу не загадывал себе новых врагов, но почему-то год за годом…
— Сказал главный плохой мальчик в списке Санты.

Никогда не говори никогда, потому что никогда — это не так уж и долго.

Видишь ли, Элайджа и Ребекка становятся наивными, когда дело доходит до семейных отношений, взять хотя бы их бесконечную веру в меня.

Тьма не рождается сама, её нужно создать, высосав свет до капли.

Всегда и навечно, пока вечность не закончится.

У меня есть хобби. Например, я коллекционирую прах своих врагов.

Если ты пытался заручиться доверием девушки, отравление её любимого было не самой блестящей идеей.

Если безумие — это делать одно и тоже и ожидать другого результата, тогда мои поиски твоего спасения делают меня одним из безумцев.

– Я не заботился ни о чём на протяжении веков. С какой стати ты? – Потому что я подвёл тебя. Потому что, когда отец впервые поднял на тебя руку, я должен был убить его. И я пообещал тебе: «Всегда и навеки. Семья превыше всего».

Я способен прощать тех, кто разочаровал меня. Как только они признают свои ошибки и будут наказаны за них.

Давным-давно был король-волк, который сражался за самое драгоценное сокровище во всём королевстве. Его прекрасная, маленькая принцесса. Но победа досталась дорогой ценой. Потеряны союзники. Появились новые враги. И король-волк остался один. Это не было долго и счастливо, но иногда даже худший конец – вовсе не конец. И ты должна знать, моя маленькая волчица, даже когда кажется, что всё сгорело до пепла, в нашей истории всегда есть ещё одна глава.

– Это только план «А». Всегда есть план «Б». – И какой план «Б»? – Война.

Ты должна понять кое-что о страхе. Если ты должна сделать то, чего боишься, страх бесполезен. Либо преврати его в гнев, либо отбрось его, но так или иначе ты управляешь своими эмоциями.

Я растил по своему подобию. Но, когда ты начал процветать, зародился мой худший страх: вместо того, чтобы гордиться тем, каким ты стал, я начал ощущать тревогу… недоверие – я боялся, что ты превзойдёшь меня.

Как же ты не понял, что семейные узы намного важнее всего остального. Они выше, крепче, они стирают древние распри. И да, они способны позволить одному чудовищу простить великие грехи другого.

В моей семье есть присказка: «Убей демона сегодня — столкнись с дьяволом завтра». Но даже танцуя на могиле демона, Вы вообразите: а был ли этот демон единственным? Или же Вам еще есть с кем сражаться? Но, тем не менее, Вы отмечайте выигранную битву. Вы по-настоящему подготовились к войне?

— Ник, сможешь уместить нас в кадр? — Никлаус — просто мастер по помещению родственников в ограниченные пространства.

— Мы записываем желания и сжигаем их на удачу. Ни разу не загадывал себе новых врагов, но почему-то год за годом… — Сказал главный плохой мальчик в списке Санты.

Однажды давным-давно жил был великий король, который жил со своим благородным братом в сказочном королевстве, где любили музыку и искусство. Король не ожидал появления ребёнка, но он жил на заколдованной земле, где всё было возможно. И однажды, у него появилась красивая маленькая дочка, для которой он желал лишь мира и счастья. Однако у короля были демоны, которые его преследовали. Это был безжалостный зверь, который хотел захватить королевство. Вооруженная стаей диких существ, она выгнала всех магических существ с этой земли, и это была злая волшебница с заколдованными камнями, которые ослабляли короля в каждое полнолуние. Увидев тень своих врагов на своём доме, король был вынужден отправить свою любимую принцессу прочь, убедив всех, кто остался, что она потеряна навсегда. Король в своем горе отвернулся от мира. Закрыл свой замок на замок, и королевство пало.

Некоторые говорят, что единственный свет, что светит в замке, освещает тень некогда могущественного короля в комнате, предназначавшейся его ребёнку, однако, захватив власть, над разрушающимся царством короля, безжалостные звери даже не предполагали, что он и его брат не успокоятся, пока их враги не будут побеждены… Они верили, что однажды они исцелят своё королевство и вернут их принцессу домой, чтобы она могла жить долго и счастливо.

Дорогая Хоуп, не знаю, какой тебя найдет это письмо. Ребенком, полным вопросов, самовольным подростком или женщиной, готовой покорить мир. Я пишу, чтобы сказать, что люблю тебя и объяснить, что в трудную минуту для нашей семьи на меня лег долг спасти моих братьев и сестер, что я и сделал. Прошу, не скорби по мне, какую бы боль я не претерпевал, я делаю это ради любимых. Я жалею лишь о том, что не могу быть рядом с тобой. Будь добра к матери. Мысль, что она защищает тебя, дарит мне покой. И я знаю, что она не успокоится, пока наша семья не воссоединится. А до того момента моя жертва позволит тебе вырасти. Стань прекрасной дочерью, которую я могу лишь представлять. Прошу, помни, ты — наследие, которое всегда жаждала эта семья. Обещание, за которое мы сражались. Ты есть и всегда будешь нашей надеждой.

Никто не может навредить моей семье и продолжать жить. Никто.

Тьма не рождается сама, её нужно создать, высосав свет до капли.

— Я знаю, что кое-кто из вас обеспокоен ошибочным слухом, что я собираюсь использовать кровь нашего ребёнка для создания гибридов. Заверяю вас, что это не так.
— Отец года.

Я живу намного дольше тебя, Марселус. Я видела становление и падение королей и знаю одну непреложную истину — не важно, на сколь велика твоя империя. Она ничто, если тебе не с кем её разделить. Хочешь Новый Орлеан? Он твой.

С темнотой не рождаются, знаешь? Ее создают…

Не обманывайся. Я Дьявол в маскировке.

— Я не знаю, как сказать «прощай».
— Попробуй так. Один из вас встанет, подойдёт к двери и не повернётся назад, даже если сердце будет умолять о ещё одном взгляде, одном мгновении. Но ты знаешь, что не бросив взгляд назад, ты тем самым скажешь: «Я никогда тебя не забуду».

Вы пришли за моим ребенком. Моя дочь — ваша кровь! Мой ребенок! Ты объявила войну, когда пришла за моей семьей. И за это я заставлю тебя страдать, как только смогу. В конце концов, я сын своей матери.

Меня заколола твоя бывшая, утопила бывшая Ника. Вы не разбираетесь в женщинах.

Я предполагаю, что это семейная черта. Все, что мы любим, обращается в пепел.

Эх, разве это не прелесть… Свежий воздух, на деревьях поют птицы… Прекрасный день, чтобы откапывать тело любимой мамочки.

Смерть тихо танцует в тени каждого из нас. И она безразлична ко всем нам.

Нельзя давать прошлому определять будущее.

Что-то меняется, а что-то остается неизменным.

Нам не чужды разногласия на поле боя, но мы также имеем очень давнюю историю — делать все возможное, чтобы выиграть войну.

На самом деле мне жаль тебя. На протяжении всей нашей долгой жизни я видела, что ты была сломлена. Я думала, что это была моя вина, но со временем я осознала, что твоя способность любить давно умерла.

Умение терпеть боль — настоящее оружие воина. Научись этому, и тебя никто не победит.

Никогда не говори никогда, потому что никогда — это не так уж и долго.

Не любовь — главная из основ, а благопристойность милостивой лжи.

Среди всех стихов о безответной любви так мало тех, что упоминают боль как постоянное чувство.

Иногда важнее не за кого ты играешь, а против кого.

Проявлять доброту не значит проявлять слабость.

Из всех стихов, написанных о неразделенной любви, лишь немногие посвящены тому, каково быть ее предметом.

Однако даже самый плохой конец на самом деле только начало.

Ты зацепила меня с самого начала… Я испорчен собственными демонами, и эти демоны не спят, они хотят убить меня и все прекрасное, что меня окружает. А ты… ты прекрасна…

Я способен прощать тех, кто разочаровал меня. Как только они признают свои ошибки и будут наказаны за них.

– Пусть едут на северо-восток.
– Они и так на северо-восток уже целый час едут. Конкретизируй, а то они скоро в океан свалятся.

Я успел понять кое-что о вашей семье, Элайджа. Стоит начать бой с одним – начинается бой со всеми.

Наша битва еще не выиграна, и я нуждаюсь в тебе, чтобы защитить самое главное в моей жизни.

Это парадокс Майклсонов. Вы хотите любить и убивать друг друга в одно и то же время.

Не любовь — главная из основ, а благопристойность милостивой лжи.

Иногда важнее не за кого ты играешь, а против кого.

— Говоришь как человек, смирившийся со своими демонами.
— Мои демоны мертвы или выгнаны.
— Да, кроме одного давнего монстра, с которым ты делишь постель.

Я знаю моего брата. Бесконечные мучения — хорошо, но он никогда не позволит мне умереть.

– Не самое привлекательное сообщество, не правда ли?
– Ты ведь понимаешь, что они могут слышать тебя?
– Ты ведь понимаешь, что мне плевать?

– Тише. Это всего лишь гроза. Не бойся. Я не позволю причинить тебе вред.
– Ник, не уходи.
– Я вырезал его для отца. Это смелый рыцарь. Ты тоже можешь быть смелой.
– Ты останешься со мной, пока гроза не закончится?
– Я всегда буду с тобой, Ребекка. Несмотря ни на что.

Если кто-то преподаст моему брату урок, так это только я.

Я понравлюсь тебе, Давина Клэр. И я даже сделаю вид, что это еще не случилось.

– За следующую сотню лет мы много раз бежали, пока вы не похоронили меня на девять веков.
– Ты был опасен.
– Опасен?!
– Да.
– Клаус и Кол убивал всё, что движется, а слишком опасным посчитали меня?

— Что, если дальше ничего нет? Никакого покоя. Только темнота.
— Мы встретим её вместе. Как всегда.

Я безжалостна, бесчувственна и жестока, когда речь идет о защите семьи. Такой я человек.

— «Я против брата моего брата, и я против неверных».
— Что это значит?
— Это значит, что они ругаются, но, когда это необходимо, ты всегда сможешь лицезреть Майклсона, который защищает другого Майклсона.

– Я не заботился ни о чём на протяжении веков. С какой стати ты?
– Потому что я подвёл тебя. Потому что, когда отец впервые поднял на тебя руку, я должен был убить его. И я пообещал тебе: «Всегда и навеки. Семья превыше всего».

Похоже, мы официально сироты.

— Спасибо, что не оставили меня.
— Мы думали об этом. Одного голоса не хватило.

Среди всех стихов о безответной любви так мало тех, что упоминают боль как постоянное чувство.

Пожалуйста, никогда в жизни ни за что не плати.

Вариант первый: ты, как умничка, идёшь по своим делам. Вариант второй: из кого-то вытащат потроха. Что выбираешь?

— Независимо от того, что может быть ночью, не забывай, что рассвет всегда ждёт прямо за углом.
— Не перестаёшь находить свет во тьме, да?
— Вокруг всегда есть красота.

Твоя любовь была проклятием, притворством. Правда, ты не лучше, чем Майкл, и как и он, ты выползла обратно из могилы, просто чтобы разрушить своих собственных детей. Ох. Ты не знала. Да. Разрушитель восстал, был возвращен ведьмой Давиной, чтобы убить меня. Конечно, Кол сообщил тебе всё это или мамин любимец, подлиза, не такой уж любимец после этого?

Девятьсот лет в ящике, и ни капли терпения.

– Некоторых демонов не приручить.
– Но мы должны прилагать усилия и не сдаваться.

Привет, Тайлер. Хорошо выглядишь. Я это исправлю.

Что-то меняется, а что-то остается неизменным.

Перестань бороться, Элайджа. Я хочу, чтобы ты воссоединил нашу семью, взяв тело смертного. Мы все можем быть счастливы снова.

Полиция не может поймать тысячелетнего психопата с вампирскими способностями, но ты можешь. Ты самый умный, сильный и страшный, так что заставь его остановиться.

– Полагаю, стоит отблагодарить и тебя.
– Можешь подменить меня с подгузниками.

Вместе навсегда — это тебе не пустые слова, братец. Похоже, это наша семейная особенность. Все, что мы любим, мы сжигаем дотла.

Всегда и навечно. Было неплохо.

— Ты борешься ради неё, ради Фреи, дочери, которую едва знал. А меня ты долгое время считал своим сыном. Пока не пришло разочарование, откровение о предательстве. Было время, когда тебе нужно было лишь быть мне отцом! Но даже тогда ты презирал меня, не так ли? Я хочу знать почему.
— Не знаю. Просто, так вышло.
— Это твои последние слова.

— Он не мой отец, да?
— Слушай меня. Это не меняет ничего ни для кого из нас. Мы всегда будем рядом с тобой.

Если она не друг нашей семье, значит она наш враг.

— Она так похожа на свою мать. Возможно, Бог и правда существует.
— У неё чертята в глаза пляшут. Это она унаследовала от меня.

Правда в том, что мой муж погиб из-за любви ко мне. А любовь к кому-то из нас — смертный приговор.

— Это необходимое зло.
— Большинство творящих зло убеждают себя в том, что оно необходимо.

Мы столетиями брали вверх над судьбой. И сейчас я не собираюсь сдаваться.

Я обыщу каждый сантиметр этого дома, пока не узнаю, что мой злобный брат сделал с хорошим.

— История ничему тебя не научила? Мы не бросаем тебя, Ник, это ты отталкиваешь нас.
— Разве? Все это время я старался для вас. Я умолял тебя, брат, о прощении, за то что заколол. Пытался вернуть наш дом.
А ты, сестрица, в то самое время опять связалась с Марселем. Любишь того, с кем не должна быть. Ведь он управляет империей, которую построили мы. А он отобрал!
Я не оправдываюсь в прошлых грехах. Но тот единственный раз, когда вы двое могли быть на моей стороне и поверить в меня. В то, что мои намерения относительно ребенка чисты. Вы решили играть против меня. Примкнуть к моим врагам.
Я хотел вернуть наш дом и сделал это. Я буду жить там, а вы двое можете оставаться здесь и гнить.

Я никогда не забуду тебя.

Если ты пытался заручиться доверием девушки, отравление её любимого было не самой блестящей идеей.

Не все хотят, чтобы их спасли..

— Дай угадаю… Ты вернул меня из мертвых, чтобы мучить.
— Моя дорогая мама, мы просто нуждаемся в твоей крови, если ты будешь ужасно страдать, я не могу обещать, что я не буду наслаждаться этим безмерно.

— Ты бы отдал свою корону? И что дальше?
— Воспитывал бы дочку с помощью моих сестер — одна большая, счастливая семья.

Он мой брат, и я любила его задолго до того, как ты появилась на свет. Я сделаю все, чтобы вернуть Кола назад, независимо от того, в чьем теле я нахожусь.

Никогда не умела грамотно показать свою силу. Предупреждаю, если ты до сих пор вынужден убить меня, тебе придется сражаться.

Я не могу позволить Клаусу быть единственным, кого она знает. Я хочу, чтоб ты был здесь для нее. Пообещай мне. Ты нужен ей.

– Зачем вы пришли?
– Мою сестру Фрею похитили. Да. У нас две сестры.

– Ты так похож на меня. Упрямый, полный гнева.
– Я не такой, как ты.
– Ошибаешься.

— Могу я узнать как же она истолковала это видение?
— Что твой ребёнок несет всем ведьмам смерть.
— Я уже начинаю любить этого ребенка.

Если не хочешь, чтобы тебя остановила бабушка-оборотень с дробовиком, признай, что я тебе нужна.

Отличный вид. Красивый закат. Зачем портить его разговорами? Всё равно теперь это лишь шум.

Звучит больше чем просто разбитое сердце. Кто-то разрушил твоё доверие.

— Кого надо убить?
— Скорее всего никого.
[подозрительный взгляд Хейли] — Ладно, или всех.

— Сколько может продолжаться твоя злоба?
— Моя злоба — это самосохранение. Это помогает мне не ожидать со всех сторон некомпетентности и предательства.

Говорят, это мир мужчин, и иногда так и есть. Для каждой спасённой невесты колониста, но многие не выжили. Но женщины гораздо выносливее, чем им приписывают. А некоторых женщин, скажем так, их угнетателям лучше остерегаться. Я тоже вынослива и я устала от давления.

— Ты думаешь, я сдамся?
— Пришло время. Не сдаться, а отпустить.

Любовь — это ничто иное, как ловушка. Единственная правда в твоих словах, единственное, с чем я полностью согласна. Только любовь к семье нерушима и лишь за эту любовь стоит бороться.

Лучшие люди — белые вороны.

Я должен был быть рядом с тобой и Хоуп. Но, я был напуган, постоянно. Эта семья? Мы проклятие друг для друга и для нашего дома. И я знаю, я ей нужен. Теперь я это вижу. Но моя любовь к ней ведёт её к смерти. А я хочу, чтобы она жила. Хочу, чтобы она выросла. Я хочу, чтобы она любила. И чтобы она была сильной и красивой женщиной, как её мать. Я не знаю, что делать. Как мне хотелось бы, чтобы ты была здесь, чтобы сказать мне. Мой волчонок.

Не все достойны бессмертия.

Нам, девушкам, нужно держаться вместе.

Даже если вы нас презираете, наша семья сделает всё, что в наших силах, чтобы избавиться от этого бедствия. Советую вам поступать также.

— У нас с ним не такие отношения, но я забочусь о нем. Я вижу, что он хочет стать лучшим человеком, и не думаю, что ты можешь ему в этом помочь…
— Ты видишь в Нике добро?! Неужели это ты поможешь стать ему лучше? Слабый, хрупкий человек, которым он манипулировал и даже превратил в собственного шпиона? Милая, ему нет до тебя дела! Ты инструмент, которым он изредка пользуется, и всё!

— Говори, что тебе угодно! Мне тебя не остановить, но мне интересно, почему ты на меня злишься? Кажется, ты волнуешься! Клаусу во мне нравится прежде всего мой разум, потому что я могу понять его, а ты? Прекрасна, могущественна, вы с ним давно знакомы, но ты боишься, что он не любит тебя. Возможно, он видит правду, что твой разум слегка пошатнулся!

Смертельные шипы, воскресшие ведьмы… Что может пойти не так?

Ты только начала осознавать то, что я знал еще более 200 лет назад — что если ты не Майклсон, то ты пушечное мясо.

Да ради Бога, ты никогда не был Майклсоном, смирись уже.

— Ты переспала с кем-то другим, признайся!
— Эй! Меня несколько дней держали у какого-то крокодильего болота, потому что думают, будто я вынашиваю какого-то волшебного ребенка. Тебе не кажется, что я бы призналась, если бы он был не твой?

Прости, брат. В любви нет силы. Прощение делает тебя слабым. Семья делает тебя слабым. И если я хочу выиграть эту войну, я должен сделать это один.

Я хочу того, чего всегда хотела. Я хочу дом. Хочу семью. Я хочу, чтобы кто-нибудь любил меня. И я хочу жить.

Вначале мы были людьми. Тысячу лет назад. Хотя наша мать занималась чёрной магией, мы были обыкновенной семьёй, пытающейся выжить в сложное для этого время. И, так или иначе, мы были счастливы. Пока однажды ночью наш младший брат не был убит самым страшным злом нашей деревни. Люди, превращающиеся в волков в полнолуние. Наша семья была безутешна. И Никлаус больше всех. В отчаянии защитить остальных из нас наш отец заставил мать воззвать к чёрным силам, чтобы сделать нас сильнее. Так были рождены первые вампиры. Но с этой скоростью, силой, бессмертием пришёл нестерпимый голод. Никто не чувствовал этот голод больше, чем Никлаус. Когда он убил в первый раз, он узнал, кто он на самом деле.

Он был непросто вампиром.
– Он был ещё и оборотнем. В этом заключается проклятье оборотня – оно проявляется, когда убиваешь.

– Никлаус стал результатом неблагоразумия нашей матери. Она скрывала от нас связь с оборотнем, таким же как ты. Разгневанный предательством, мой отец заставил нашу мать наложить заклятие, которое подавило бы волчью сторону Никлауса, отрицая все его связи с истинной сущностью.

Я не оправдываю его поведение, но ты должна понять, что наш отец преследовал его, преследовал нас веками. Каждый раз, когда мы обретали счастье, нам приходилось бежать, даже из Нового Орлеана, где мы были счастливы больше всего. Незадолго после того, как Никлаус разрушил заклятье, которое не давало ему стать гибридом, он уничтожил нашего отца. Я думал, это сделает его счастливым. Но он стал злее, чем раньше. Я надеюсь, этот ребёнок поможет моему брату обрести счастье. И спасёт его от самого себя.

— Мир — довольно ужасное место. Лучше встретить его на своих условиях.
— Нет. Мир не ужасен. Люди не ужасны. Они хотят быть хорошими. Некоторые вещи делают их плохими, что-то ломает их, и они срываются.

— Так вот чем вы заняты, когда мы наконец вместе. Вампирский книжный клуб.
— Чтение заставляет мыслить, сестра. Разве не так, Элайджа?
— Да. Это абсолютная правда, Никлаус.
— И что это такое?
[Ребекка показывает на тело девушки, лежащее на столе] — Это предложение мира.

— Я предположил, что спустя столько времени гниения в гробу, мой старший брат будет немного голоден.
— Поэтому я объяснил своему младшему брату, что прощение не может быть куплено. Я предпочитаю увидеть изменения в поведении, которое выражает раскаяние и рост личности, а не эту чушь.

Спустя месяц после резни я не могла думать ни о чём другом. А потом вдруг пустота. Мне нужна эта боль. Без неё я чувствую себя сломанной, пустой.

— Зачем ты пытаешься свести вместе семью, когда очевидно, что часть её сломана?
— Для меня точное определение слова «сломан» предполагает, что что-то можно починить. У меня целая вечность для выполнения единственной задачи — спасения моего брата. Если я сдамся, тогда скажи мне, для чего я нужен своей семье, самому себе, твоему ребёнку?

— Тебя нелегко любить, брат.
— Но ты продолжаешь упорствовать.

Похоже, «Всегда» не означает «Навечно».

Они говорят, что время залечит все раны. Но чем больше потери, тем глубже рана. И тем труднее процесс, чтобы стать прежними снова. Боль может исчезнуть, но шрамы служат напоминанием о наших страданиях. И тот, кто носит их, больше никогда не захочет испытать это вновь. Время идёт и мы теряемся в безумии. Действуем от отчаяния. Проявляем агрессию. Выплёскиваем гнев. Всё это время мы планируем, мы ждём, когда станем сильнее. Не успеешь опомниться, как время прошло. Мы исцелились и готовы начать заново.

Скромность — удел слабых.

Дьявол кроется в деталях, не так ли?

— Ты так ждал, что я исправлюсь. Как человек, который пытается катить камень вверх по бесконечной горе.
— Не существует бесконечных гор, брат. Просто некоторые из них чуть повыше.

Перед улучшением всегда становится хуже.

Враг моего врага — мой друг.

Некоторые секреты лучше не раскрывать.

В любой ситуации существует возможность выбора. Мы можем цепляться за прошлое или принять неизбежность перемен. И позволить блестящему будущему раскрыться перед нами. Такое будущее может открыть дорогу для новых, даже более ненадёжных союзов. В любом случае новый день наступает, нравится нам это или нет. Вопрос в том, контролируешь это ты или оно контролирует тебя.

Друзья — это важно.

— По шкале от 1 до 10, как сильно мне не понравиться твой план?
— Я думаю, на твёрдые 85.

Она верила всем своим сердцем, что в тебе осталось что-то хорошее. И я не понимаю, почему ты с таким упорством доказываешь, что она не права.

Я успела понять, что у самой жизни есть своя цена. Как и у любви, семьи и абсолютно всего остального. Но, в конце концов, мы отвечаем лишь перед собой.

Невозможно ударить по моей семье и выжить.

Добраться до Винсента вы сможете только через мой труп. И если вы не в курсе, меня не убить.

— Ты знаешь, каково жить в разлуке. Сперва свобода опьяняет, но однажды, ты неизбежно просыпаешься с пустотой внутри, с тупой болью от потери единственных, кто знал тебя.
— Пока эта боль не поглощает тебя полностью.

Я сам предпочитаю «Клаус безумец». Разнесите весть.

Самая коварная вещь в переломных моментах в том, что определить их можно лишь в прошлом. Кто может сказать, какой выбор привёл к аварии, или от какой сигареты начался рак? И поэтому мы слепо спотыкаемся, никогда не зная, насколько мы близки к краю.

Всё, что я знаю наверняка, если четыре Майклсона соберутся вместе, наступит тьма, какой мы ещё не видели. Так много возможных переломных моментов. Но, как узнать, наступит ли конец у нашего начала… Или начало конца?

Мы сами выбираем, кем нам быть. Каждый раз, каждый день. Я поняла это давным-давно.

— Цель искусства — изобразить жизнь такой, какая она есть. Когда этот мир счастлив, искусство должно отражать эту красоту, но когда наше существование окружено волнениями, унижениями, гиперинфляцией, позором репараций, искусство обязательно должно быть одинаково однообразным и уродливым.

— Или, возможно, Август, что уродство — результат того, что художник не имеет не капли таланта. Цель искусства в том, чтобы пробудить самое первобытное в нас, чтобы разжечь нашу страсть, чтобы спровоцировать наше понимание. И это должно вдохновлять нас на выпивку и драку и на «дай нашей чувственной расе волю».

Защищать себя — это не сумасшествие.

Есть большая разница межу «нельзя» и «не стоит».

Поэтому ты так хорош будучи вампиром, Марсель. Ты выбрал это. У меня не было выбора. Я проклята и я зла.

Итак, властью, данной мне францисканским монархом в XIII веке и интернетом пару часов назад на всякий случай, я объявляю, что вы теперь женаты.

— Неужели ты простил меня?
— Я обдумаю это… когда тебя простит Хейли, Джия вернётся из мёртвых и ад покроется льдом.

— Я подменяла другую девушку. Если бы не это, сейчас здесь бы мог быть кто-то другой вместо меня.
— Знаешь, я предпочитаю смотреть на это с другой стороны. Если бы это случилось не в ту ночь, в этом баре, с этой стодолларовой купюрой, это бы произошло на Джексон-сквер, рассматривая картину или Френчмен-стрит, слушая джаз. Я бы нашел тебя. Спасибо…

— Ты хотела меня видеть?
— Я наконец обрела свободу, которую всегда хотела иметь, способность выбрать свою собственную судьбу. Я думаю, у тебя тоже должно быть такое право. Я исцелила это тело, и сделал так, что ты сможешь жить в нем снова. Сейчас ты можешь быть тем, кем захочешь: вампиром или ведьмой. У тебя есть выбор.
— Почему ты это делаешь?
— Потому что ты была первой, кто принял меня как сестру. И поскольку ты всегда отдавала себя своей семье, я думаю, что ты заслужила сестру, которая будет присматривать за тобой.

Ты всегда была неблагодарным ребенком, столетиями я кормила тебя, одевала и заботилась, дала тебе тысячу сил за пределами твоих мечтаний, и ты все равно желала большего, всегда искала иную новую жизнь.

Скоро ты станешь умолять вернуть тебя к себе домой. В конце концов, когда я закончу здесь дела, то останусь твоей единственной семьей. Не стоит сопротивляться мне. Такой урок, скоро выучит твой отец и брат…

– Элайджа Майклсон.
– Мэтт Донован. Как же ты неудачно. К сожалению, сейчас у нас нет времени играть с тобой. Я передам от тебя привет Ребекке.

Ох уж эти Майклсоны… Ваша наглость действительно не знает границ.

Магия сделала тебя вампиром. Но ты был рожден оборотнем. Ты — первородный гибрид, первый в своем роде. И эта беременность — одна из лазеек природы.

Розы красные, лаванда с синевой. Найди меня, пока я не пришла за тобой…

– Дерьмово, наверное, все время быть тобой?
– Да уж, нелегко, если честно…

В течение своей жизни я не испытывал недостатка в тех, кто рассуждал о добре и зле. Подобное ничего не значит. Люди делают то, что в их интересах. Не заботясь о пострадавших. Зло ли это, когда берёшь то, что хочешь, чтобы утолить жажду, даже если это принесёт новые страдания? То, что некоторые зовут злом, я назову соответствующим ответом жестокому и несправедливому миру.

Одно из трагических последствий войны — невинные жертвы.

Несмотря на трудности, для меня семья превыше всего. Мне жаль, что твоя подвела тебя.

— Твой брат, Клаус, отдал тебя Марселю в гробу, а ты всё ещё веришь в него.
— Я отказываюсь сдаваться. Это болезнь. Я буду бороться ради семьи до последнего вздоха.

— Вы всё равно сделаете так, как хотите.
— Нет. Наше решение должно быть единогласным.
— Здесь не демократия.
— Ты прав. Здесь семья.

— Ребекка твоя сестра. Как ты можешь ненавидеть её?
— Потому что она сделала то, что не удавалось никому за 1000 лет. Она разбила мне сердце.

— Она кажется обычной.
— Иногда обычность это приятная передышка.

Правда в том, Марселус, что семья может быть больше, чем те с кем мы разделяем одну кровь. Мы можем выбирать.

Самая ужасная вещь для матери — подвести своих детей.

В трудные времена даже дьявол ест мух.

Преданность — это сила.

Нужно дать противнику поверить, что победа за ним, перед тем, как её отнять.

Люди боятся того, чего они не понимают. Они будут ненавидеть тебя.

Найду ей учителя подружелюбнее. Это будет нетрудно. Кто угодно дружелюбнее тебя.

Но причинять боль тем, кого мы любим, хотим мы этого или нет, это то, что мы делаем.

Людям просто нужен кто-то, кто бы мог их выслушать.

И насчёт королей. В конце концов, они все падут.

Понимаешь, когда дело касается сохранности моей семьи, я не веду переговоры.

Мы освободим Никлауса сегодня. Даже если мне придётся спалить весь город.

Но, такое уж дело с нашим городом, Марсель. Ничто не остаётся похороненным.

Милая, ты не можешь переживать каждый раз, когда что-то идёт не так. Иначе никогда не испытаешь минуты удовольствия.

— Я успел понять, что отцы приносят боль. Неважно, присутствуют они или нет. Есть такой тип опустошения, который может оставить после себя только отец. Ты была такой чудесной малюткой. Возможно, я был обречён изранить тебя.
— Ты думаешь, что я изранена? Может ты прав. Может быть этой малютке, по которой ты так сильно скучал, будет лучше без тебя и не любить тебя вообще.

Самый чистый путь — это самый простой путь.

Порой семья должна сказать любимому человеку «нет».

— Я люблю тебя, Элайджа. И я всегда любила тебя. Джексон знал это, но все равно умер продолжая любить меня. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, он будто снова рядом со мной, и я раз за разом делаю ему больно. Он умер из-за меня, поэтому, из уважения к нему, я должна забыть о тебе.
— Думаю, это верный поступок. Хотя я и сам так пытался — не вышло.

Наша жизнь может быть вечной, но наша верность не такова.

Причинишь вред моей сестре, и я буду вынужден отплатить тем же.

— Что ты сделала?
— То, что должна была сделать 1000 лет назад… Осталась на твоей стороне.

— Я чувствую себя предателем.
— Ты не должна винить себя.
— Это не только мое обещание Колу. Из-за злобы Ника я снова жила чужой жизнью, не имея шанса продолжить свою. Любовь, он тоже украл ее у тебя.
— Джия была невиновна.

— Невинность — нехорошо с точки зрения нашей семьи. Не только ее Ник украл у нас вчера вечером.
— Хейли никогда не была моей, чтобы украсть ее.
— Элайджа, мне больно видеть, как ты притворяешься, что не заслуживаешь счастья, не заслуживаешь её.

Милосердие для слабых.

Я не верю в искупление. Я верю в правильное и неправильное. Я верю в добро и зло.

Что же ещё, помимо любви, может подвигнуть людей к жестокости?

– Миссия выполнена. И у вас всего-то ушла большая часть дня.
– Может, заковать тебя обратно?
– Окажешь всем нам услугу. И для рта можно что-то найти.

— Всегда и навеки, Ребекка. Вот, в чём однажды мы поклялись друг другу.
— Считай, что я беру свои слова обратно.
— Ты десять раз брала свои слова обратно за сотни лет. Но когда наш отец нашёл нас и заставил уехать из этого города…
— Я может и старая, Элайджа, но я не в маразме.

— Если мы сбежим, мы оставим всё своё наследие. Свой дом, свою семью.
— Значение семьи преувеличено. Посмотри на меня. Я вернулась в город, который только разбивал мне сердце, в поисках брата, который одержим защитой ребёнка, на которого мне плевать.
— Что-то мне в это не верится. Ты же здесь.

— Я начинаю думать, что мы во многом похожи. Ты и я. Мы оба одиночки, которые научились драться, когда нас загонят в угол.
— Сейчас мы загнаны в угол.
— Вот оно. Пришло время бороться, волчонок.

— Ребекка сказала мне, что когда-то вы любили друг друга как семья. Что случилось?
— Я создал Марселя таким. Относился к нему как к сыну. А когда мой отец выгнал меня и мою семью из Нового Орлеана сто лет назад, мы думали Марсель погиб. Мы оплакивали его, каждый по своему. И, когда я вернулся, я обнаружил, что он не только выжил, но и процветает.

В место того, чтобы искать нас, чтобы снова быть вместе, он забрал всё, что моя семья построила и присвоил себе. Теперь он живёт в моём доме, спит в наших постелях. Буква «М» на всех штампах, но это значит не Марсель, а Майклсон. И я хочу всё это вернуть. И если для этого мне придётся надавить на него, я сделаю это.

— У Марселя есть оружие, более мощное, чем сам первородный, а ты просто отдал ему нашего брата! Сколько ещё раз Элайджа будет прощать тебя? До тех пор пока его надежда на твоё искупления окончательно не умрёт?
— Я сделал то, что должен был! Марсель забрал наш дом.
— А наш дом бесполезен без семьи. Я найду Элайджу, чего бы мне это не стоило. Ты собираешься помочь мне?
— Чего бы мне это не стоило.

За что стоит умереть, если не за любовь?

— Это очень мило с твоей стороны, но…
— Но тебе уже причинили боль до этого и ты больше не даёшь шансов.
— Что-то вроде того.

Есть моменты, когда я сомневаюсь, поддаётся ли моя семья искуплению. Но каждый раз, когда я собираюсь сдаться, я вижу это, проблеск доброты, который позволяет мне верить.