Красивые цитаты о солдатах (200 цитат)

Когда люди уважают солдат — это означает, что настали тяжкие времена. А пока нас подымают на смех и кличут ленивым сбродом, значит люди живут в мире и спокойствии.

Солдаты попадают прямиком в рай, потому что в аду они уже побывали.

Допустим, мы останемся в живых; но будем ли мы жить?

— Мой повелитель, солдат у врагов больше, чем звезд на небе!
— Отлично, когда я был ребенком, всегда мечтал дотянуться до них своим мечом.

Войны не заканчиваются. Заканчиваются лишь жизни солдат, что воюют в них.

Солдат не перестает быть солдатом даже, когда ранен.

Солдатская заповедь: подальше от начальства, поближе к кухне. Потопали.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Обязанность солдата — защищать простых людей, и иногда ради этого приходится врать, о том что война это борьба добра со злом, а вовсе не естественный отбор в особо крупных масштабах.

Это оскорбительно солдату — думать о своей жизни на поле боя.

Чей-то приказ превратил эти безмолвные фигуры в наших врагов; другой приказ мог бы превратить их в наших друзей. Какие-то люди, которых никто из нас не знает, сели где-то за стол и подписали документ, и вот в течение нескольких лет мы видим нашу высшую цель в том, что род человеческий обычно клеймит презрением и за что он карает самой тяжкой карой.

Вот взять меня — кем я был? А кем я стал? Мягко говоря, всем! А почему? Да потому что я — русский солдат! А русский солдат никогда не сдаётся. Один хрен, ему терять нечего. Это и есть наша главная военная тайна.

Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идёшь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.

В свое время я был хорошим солдатом. Я дошел до этой стадии. А сейчас я плохой солдат. Я жить хочу больше, чем умереть.

Всё началось с нескольких странных историй в новостях. А потом всё было так быстро, всё случилось внезапно. Спустя две недели я пришел в больницу — там солдаты расстреливали людей в коридорах. Они стреляли в людей, а не в ходячих. Потом ходячие прорвались. Я пытался тебя вытащить. Пытался. У нас бы ничего не получилось. Выхода не было, старик! И я это знал, я не мог с этим жить. Я не мог жить. Но мне пришлось. Я не сохранял жизнь Лори и Карлу. Это они поддерживали меня. Я хочу, чтобы ты знал: я даже не смотрел на неё до этого.

Ты должен забыть, что такое брезгливость, Нед! Ты солдат!

— Что именно ты делаешь для кардинала? — Я солдат, как и ты. Может, мы не такие уж и разные.

— А этот откуда? — От клинка при осаде Монтобана, в 21-м. — А это? — От пули из мушкета на острове Ре в 22-м. — Бедный Арамис. А это? — Твои ногти, Люксембургский дворец, позавчера.

— Ваша храбрость и верность во время этого испытания заслуживают поощрения. У меня для вас особый дар: вы будете иметь честь казнить этого предателя. — Но вы обещали пощадить меня! — И я вас пощадил. Быстрая смерть — счастливая участь для вас. — Этот человек сражался за вас. — Чтобы спасти свою жизнь, которую вы сейчас отнимите. — Вы дали ему слово. — Вы принимаете сторону предателя, а не короля? — Я солдат, а не палач.

Битву задумывают генералы, но выигрывают солдаты.

Ни один солдат не думает, что он будет жить вечно.

Если бы один воин мог выстоять против целой армии… К сожалению, это никому не под силу…

Ну, это либо солдаты живучие пошли, либо снайпер совсем косой… Одно из двух.

Григорий прибег к нехитрому армейскому принципу «Чем бы солдат ни занимался, лишь бы он задолбался».

Солдаты иногда могут принимать более разумные решения, чем те, к которым их обязывает приказ командира.

Я ясно увидел, что эти люди, молчаливо шагающие в солнечном блеске, омертвевшие от усталости и зноя, качающиеся и падающие, — что это безумные. Они не знают, куда они идут, они не знают, зачем это солнце, они ничего не знают. У них не голова на плечах, а странные и страшные шары.

Нaступление, нaступление… Одно дело — с нетерпением ждaть его, плaнируя в aрмейском или дивизионном мaсштaбе, a другое дело — вот тaк ждaть, кaк солдaты ждут. Закончилась артподготовка — вылез и пошёл, а не пойдёшь, прижмёшься к земле под пулями, вот и не будет никакого наступления. И «вперёд» некому кричать, кроме самого себя. А что кого-то во время первой же aтaки убьют, или тебя, или другого, — это у нaчaльствa уже зaплaнировaно, и солдaт знaет, что зaплaнировaно, что без этого не обойдётся. Знает, а всё же спрашивает: когда фрица к ногтю? И не для виду спрашивает, а по делу. И хотя у тебя больше орденов на груди, чем у него и есть и будет, а высшая доблесть – всё же солдатская. И коли ты стоящий генерал, про тебя, так и быть, скажут: «Это солдат!» А если нестоящий, так и не дождёшься это услышать.

Легче взрастить тысячную армию, чем найти хорошего генерала.

Бывали случаи, когда подобный командир, потерявший доверие своих солдат, при таинственных обстоятельствах получал лезвие в спину.

Бывают ситуации, в которых солдат не имеет права отступать.

Битву выигрывает опытный и дисциплинированный. Войну же выигрывает талантливый.

Любая армия начинается с солдата.

— Война сделала нас никчемными людьми.
Он прав. Мы больше не молодежь. Мы уже не собираемся брать жизнь с бою. Мы беглецы. Мы бежим от самих себя. От своей жизни. Нам было восемнадцать лет, и мы только еще начинали любить мир и жизнь; нам пришлось стрелять по ним. Первый же разорвавшийся снаряд попал в наше сердце. Мы отрезаны от разумной деятельности, от человеческих стремлений, от прогресса. Мы больше не верим в них. Мы верим в войну.

Ни для кого на свете земля не означает так много, как для солдата. В те минуты, когда он приникает к ней, долго и крепко сжимая её в своих объятиях, когда под огнем страх смерти заставляет его глубоко зарываться в нее лицом и всем своим телом, она его единственный друг, его брат, его мать. Ей, безмолвной надежной заступнице, стоном и криком поверяет он свой страх и свою боль, и она принимает их и снова отпускает его на десять секунд, — десять секунд перебежки, еще десять секунд жизни, — и опять подхватывает его, чтобы укрыть, порой навсегда.

Всегда одна и та же картина, она повторяется стократно, тысячекратно: под лучами осеннего солнца лежит солдат, точнее, несколько кусков ветоши, несколько костей, череп, что-то из снаряжения с ржавой пряжкой поясного ремня, подсумок для патронов. И этот солдат был бы очень счастлив все еще жить.

Солдатам не светит хорошая смерть,
Им светит крест возле поля боя.
Крест из дерева вгонят в земную твердь
У павшего воина над головою.

Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны.

— Дети 18-19 лет не осознают собственную смертность.
— Или чужую. Поэтому из них получаются хорошие солдаты.

Хотите меня убить — цельтесь в голову. Там все проблемы. От выстрела в живот умирают пол дня. Я видел таких на войне, солдаты ходят с кишками в руках, как с грязным бельем.

Я солдат. Солдат забытой богом страны.
Я герой… Скажите мне какого романа.

Палач, исполняющий приговор не считается убийцей. Как и солдат, сражающийся на поле боя.

— Вам снятся кошмары?
— Любому солдату снятся кошмары.
— Нет, только тому, кто стыдится совершённых им поступков.

Дело в том, что на моём письменном столе давно уже лежит старая фотография. На ней изображены шесть очень молодых, красивых улыбающихся парней. Это – шесть братьев моей матери. В 1941 году самому младшему из них было 18 лет, самому старшему – 29. Все они в том же самом сорок первом ушли на фронт. Шестеро. А с фронта вернулся один. Я не помню, как эти ребята выглядели в жизни. Сейчас я уже старше любого из них. Кем бы они стали? Инженерами? Моряками? Поэтами? Не знаю. Они успели только стать солдатами. И погибнуть. Я писал свой «Реквием» и для этих шестерых, которые до сих пор глядят на меня с фотографии. Писал и чувствовал свой долг перед ними. И ещё что-то: может быть, вину. Хотя, конечно, виноваты мы только в том, что поздно родились и не успели участвовать в войне. А значит, должны жить и помнить о погибших.

Воевать — это безумие. Даже если в тебя не попадет пушечное ядро и ты не потеряешь руку или ногу, ты останешься ни с чем: без денег, наград, тебе даже спасибо не скажут. Посмотри, как бывшие солдаты шатаются по округе, спившиеся и разорившиеся, им нечем гордиться, кроме всей этой болтовни о героизме.

Нас осталось мало: мы да наша боль.
Нас немного, и врагов немного.
Живы мы покуда, фронтовая голь,
а погибнем — райская дорога.

Солдаты умирают, этого не изменить.

Может быть, солдату всякий штатский кажется тем человеком, который нанимает его на убийство и вместе с платой взваливает на него и вину за смерть людей, а сам уходит от ответственности.

Солдаты — самое бедное, самое жалкое сословие в нашем православном отечестве. У него отнято все, чем только жизнь красна: семейство, родина, свобода, одним словом, все. Ему простительно окунуть иногда свою сирую, одинокую душу в полштофе сивухи. Но офицеры, которым отдано все, все человеческие права и привилегии, чем же они разнятся от бедняка солдата? (Я говорю о Новопетровском гарнизоне.) Ничем они, бедные, не разнятся, кроме мундира.

В незабвенный день объявления мне конфирмации, я сказал себе, что из меня не сделают солдата. Так и не сделали. Я не только глубоко, даже и поверхностно не изучил ни одного ружейного приема. И это льстит моему самолюбию. Ребячество — и ничего больше.

Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов Суворова, что «солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой».

Каждый французский солдат носит в своем ранце маршальский жезл.

Русский солдат, несомненно, очень храбр. Весь его жизненный опыт приучил его крепко держаться своих товарищей. … Нет никакой возможности рассеять русские батальоны, забудьте про это: чем опаснее враг, тем крепче держатся солдаты друг за друга.

Патриоты всегда говорят о готовности погибнуть за свою страну, но не говорят о готовности убивать ради своей страны.

Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, а хорошие солдаты суть пружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.

Самые замечательные солдаты получаются из людей, которые, уходя из дома с утра, даже не помышляли о войне, а вечером, вернувшись, нашли на месте собственного дома воронку, в которой испарились жена, дети и родители. И вот это уже не человек, а волк, который будет рвать столько, сколько будет жить, а жить он будет долго, ибо он не ценит собственную жизнь: она ему не нужна, ему не нужны деньги, ему не нужны ордена, ему вообще ничего не надо. У него есть только одно — месть. Именно поэтому он будет жить долго. Жизнь ему будет в тягость, но он будет жить.

Истинный солдат борется не потому, что ненавидит то, что перед ним. А потому, что он любит то, что стоит за ним.

— Люди без сна, обморожены. Воюют так, как ни в одном уставе не придумаешь. Они делают больше, чем может человек. Почему вы так несправедливы, строги и беспощадны к ним? Перед живыми вы можете оправдаться, а что скажете мертвым? — Я думаю о живых. Неужели это не ясно? Это моя обязанность, товарищ член военного совета. Я командующий армией, мне надо выждать, когда наступит предел.

– Нас демобилизуют? – Еще легко отделались, будьте благодарны. Армии не нужны солдаты, не подчиняющиеся приказам. – Но мы разобрались с артиллерией. Знаете, сколько наших бы полегло? – Это все, что ты хотел сказать? Армия — это единая организация и она не может существовать без правил. Свободны.

— Я не солдат. — Нет, конечно. Ты — оружие.

Я не воин, я солдат. Есть разница. Воины атакуют, они охотятся на слабых. Солдаты охраняют и защищают невинных, в основном — от воинов.

Солдат — это профессия, боец — черта характера, а воин — это состояние души.

Ты в форме, и она тебе идет. Твой чин и твои подчиненные защищают тебя лучше, чем самая прочная броня.

Тяжко на душе. Чувство раздваивается: я ненавижу и презираю толпу — дикую, жестокую, бессмысленную, но к солдату чувствую всё же жалость: тёмный, безграмотный, сбитый с толку человек, способный и на гнусное преступление, и на высокий подвиг!

Русского солдата нужно застрелить два раза, а потом ещё и толкнуть, чтобы упал.

Можно нанять солдата, чтобы он метко стрелял. Можно нанять солдата, чтобы он дрался с врагом. Но поверить за деньги он не сможет.

Солдатом надо быть во имя отчизны или из любви к делу, за которое идёшь в бой. Без цели служить сегодня здесь, а завтра там — значит быть подручным мясника, не более.

— Одна минута перед боем. Солдатская минута. В бою это все, что у тебя есть. Одна минута на все. Все, что было до — бессмысленно, всё, что будет после — бессмысленно тоже… Ничего не сравнится с этой минутой.
— Разве у тебя было недостаточно таких минут во Франции?

Где нельзя найти виновных,
Там солдат
По уставу безусловно
Виноват.

Каждый солдат в моём отряде должен мне сотню нацистских скальпов.

Где-то в столице полно патриотов, но Родину чувствуют лучше в окопах,
В пепле земли, похожей на ад, выстоит только России солдат.

Быть лидером означает управлять человеческим воображением… В одиночку даже самый храбрый солдат — всего лишь вооружённый безумец. Настоящая сила — это способность заставить других выполнять нужную вам работу.

Есть три ипостаси человека с оружием: солдат, мясник, воин. Один убивает за деньги и идею, второй — исключительно за деньги и иногда ради собственного удовольствия, третий… Регулирует поголовье первых двух. То есть убивает, но лишь в том случае, когда это становится истинно необходимым. Воином может быть кто угодно: мужчина, женщина, ребенок — ни возраст, ни физические данные не имеют решающего значения. Важнее иное — понимание неизбежного.

Чтобы любить страну, необязательно быть солдатом.

… Генеральская слава всегда покоится на солдатских костях.

Господа унтер-офицеры, запомните: встать под пулю — не задача. Храбрость — это терпение, терпение в опасности — это победа. Русский солдат храбр, стоек и терпелив. Потому непобедим. Любите русского солдата, берегите его! Счастья вам, юнкера.

— Медведев, ты кто?
— Солдат?
— Неправильно.
— Дух?
— Нет.
— Да не могу знать, товарищ сержант.
— Ты, Медведев, человек!

У солдата две семьи — та, которая тебя вырастила, и та, с которой ты прошел ад.

В жизни солдата редко бывает выбор. Для него важнее всего — долг.

Хороший солдат не тот, который может черт знает что натворить, а тот, который может все вытерпеть

Войны не меняются, меняются лишь солдаты.

— Мама сказала, что ты убийца. — Но я солдат. — А есть разница? — Если тебе это нравится, то ты убийца.

Мы пачкаем руки, чтобы мир оставался чистым.

Солдатами не рождаются. Рождаются поэтами, учителями, гениями. Солдатами становятся, чтобы защитить поэтов, учителей, гениев.

Эти люди — русские ли, латыши, французы или американцы — жили в наших молодых сердцах, овеянные особой романтикой, а их доблесть и мужество служили примером для подражания.

Я солдат. Для меня смысл в этом. Я для этого рожден на свет. Этим живу… Солдат — это не муж или отец. Солдат есть солдат. И ничто иное. Ничто. Вообще ничто.

Солдат всегда должен быть готов оказать помощь.

Больной солдат — неважный вояка.

Мы, солдаты, мы берем на себя грязную работу, чтобы наши семьи могли спать спокойно!

Жёны солдат имеют уставший вид. Что там стучит под другой стороной медали? Эта любовь — то немногое, что им дали. Эти слова — то немногое, что болит. Вот почему любовь не мужского рода,время не лечит, камень слеза не точит: Вдруг он вернётся, вернётся однажды ночью?..

Солдат был вне себя от сознания жестокого безумия войны, сознания, поразившего его вместе с пулей, которая мгновенно и навеки превратила его из искусного механика в калеку.

Хороший солдат имеет только одного повелителя, — подумал он, — одного настоящего повелителя.

Хорошим солдатом становишься тогда, когда к жизни и смерти начинаешь относиться одинаково — одинаково безразлично. Тебе уже безразлично — выживешь ты, или умрешь. Тогда люди начинают делать вещи на которые человек, казалось бы, не способен. То, что потом назовут «подвиг». И это и вправду страшно. Что война делает с людьми… Своя-то жизнь не стоит ни копейки, не то, что чужая. Возвращаться потом очень тяжело. Годами. Десятилетиями. Некоторым, чтобы вернуться, так и не хватает всей жизни.

Солдата никогда не предупреждают, что собираются с ним сделать; ему завязывают глаза и повязку снимают лишь в последнюю минуту.

Солдату следует быть осмотрительным, иначе ему не удастся дожить до преклонных лет.

На войне всё совершается быстро. Судьба солдата меняется неожиданно. Глазом не успеешь мигнуть.

— Святое? — усмехнулся Эдгар. — А зачем им святое? Они солдаты. — Знаешь, Иной, мне кажется, даже солдаты должны оставаться в первую очередь людьми. А у людей обязано быть что-то святое в душе. — Для начала необходимо, чтобы имелась душа. А потом уж святое.

Тяжелым басом гремит фугас, Ударил фонтан огня, А Боб Кеннеди пустился в пляс, Какое мне дело до всех до вас? А вам до меня? Трещит земля, как пустой орех, Как щепка трещит броня, А Боба вновь разбирает смех, Какое мне дело до вас до всех? А вам до меня? Но пуля-дура вошла меж глаз Ему на закате дня, Успел сказать он и в этот раз, Какое мне дело до всех до вас? А вам до меня? Простите солдатам последний грех, И в памяти не храня, Печальных не ставьте над нами вех, Какое мне дело до вас до всех? А вам до меня?

Она продолжала верить, что Астру можно спасти – этим герои и отличаются от солдат.

Русского солдата нужно застрелить два раза, а потом ещё и толкнуть, чтобы упал.

Бывают ситуации, в которых солдат не имеет права отступать.

Врач со скальпелем гораздо чаще видит смерть, чем солдат с оружием в руках.

После всего, что Киллиан натворила, её не защищать надо, а к стенке… Ладно! Я по её стопам идти не собираюсь — О, нет! — но на твоём примере я понял: хороший солдат не спрашивает — он просто выполняет приказ, так?

Гражданин и солдат — одно и то же.

Боец живёт в каждом из нас.

Один человек, который искренне защищает свой дом — стоит десятка наёмников.

Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой,
Без званий и наград.
Ему, как мавзолей, земля –
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.
На рыжих скатах тучи спят
Метелицы метут,
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Давным-давно окончен бой…
Руками всех друзей
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей.

Старые солдаты не умирают, они просто уходят вдаль.

Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть…
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
Незатейливые парнишки —
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,—
Внуки, братики, сыновья!

… Беседуя с солдатами, я понял, что они не горят желанием «нюхать порох», не хотят войны. У них были уже иные думы — не о присяге царю, а о земле, мире и о своих близких. …

Чувствуешь себя
как на осенних
деревьях
листья

Русский солдат, несомненно, очень храбр. Весь его жизненный опыт приучил его крепко держаться своих товарищей. … Нет никакой возможности рассеять русские батальоны, забудьте про это: чем опаснее враг, тем крепче держатся солдаты друг за друга.

Можете звать меня линчевателем… На деле же, я просто солдат.

Ты можешь потерять много солдат, но все равно выиграть игру.

Патриоты всегда говорят о готовности погибнуть за свою страну, но не говорят о готовности убивать ради своей страны.

Чем отличается солдат первого месяца войны от солдата пятого года войны? В первый месяц солдат бравый, сытый, одетый с иголочки. Поёт патриотические песни, обвешивается пулемётными лентами и рвётся вцепиться в горло врагу. На пятый год войны солдат исхудавший, завшивленный, хронически простуженный. На оружие смотрит устало, патриотических песен не поёт. Но вот врагу от него лучше держаться подальше.

Самые замечательные солдаты получаются из людей, которые, уходя из дома с утра, даже не помышляли о войне, а вечером, вернувшись, нашли на месте собственного дома воронку, в которой испарились жена, дети и родители. И вот это уже не человек, а волк, который будет рвать столько, сколько будет жить, а жить он будет долго, ибо он не ценит собственную жизнь: она ему не нужна, ему не нужны деньги, ему не нужны ордена, ему вообще ничего не надо. У него есть только одно — месть. Именно поэтому он будет жить долго. Жизнь ему будет в тягость, но он будет жить.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Мы пачкаем руки, чтобы мир оставался чистым.

Кто-то должен рисковать жизнью ради других. Нужно пожертвовать собой, если не хочешь, чтобы пришлось жертвовать другими. И когда с помоста спросили, кому хватит храбрости, мне почему-то показалось, что и я пригожусь… Но мне и в голову не пришло, что всё обернётся таким бредом, и свою жизнь придётся отдать за такой бесценок! Но, если подумать, большинство солдат расстаются с ней именно так. Почему я решил, что хоть чем-то от них отличаюсь?

За что воевали мы, сами не знали мы.

Воинам давно известно, что на войне часто приходится изменять тем ценностям, которые защищаешь. Мир, доброта, любовь… потому что для врага они ничего не значат… Но не возненавидим ли мы то, во что себя превратили?

На войне солдат может только выживать.

— Не люблю я, когда вокруг ходят строям люди в военной форме. — Что такого в том, что солдаты носят своё обмундирование? — Одно дело носить его на войне, но в мирное время оно — как бельмо на глазу.

Солдаты должны храбро сражаться, а правители — искать пути для мира.

Все еще стою на мине. Сегодня утром отправился патрулировать, и, как обычно, шел последним. Остальные прошли мимо, а я услышал под ногой щелчок и замер на месте. Эти штуки взрываются только после того, как убираешь с них ногу. Перекидал ребятам все, что оставалось в карманах, и сказал, чтобы уходили! Я тут совсем один. Мог бы дождаться, когда они вернутся, но сказал им, чтобы не возвращались. Можно попытаться отпрыгнуть в сторону и упасть плашмя на землю, но до чего ужасно – жить без ног… Оставил только блокнот и карандаш. Отброшу их как можно дальше, перед тем как поменять ногу, а сделать это пора, потому что мне осточертела война и потому что у меня в ноге мурашки.

Чтобы взять город, нужны саперы, артиллеристы, шпионы и предатели. Ну и несколько тысяч дураков из пехоты, которые почти все безо всякого смысла сложат голову под стенами.

… солдату всегда кажется, что его рубеж — самый главный, а враг обрушил главный удар именно на него.

Хороший солдат не тот, который может черт знает что натворить, а тот, который может все вытерпеть

Дама, которая дарит свое сердце красавцу в мундире, должна быть готова менять любовников часто, иначе ее жизнь будет печальной.

Тот хорошо командир, кто при самых тяжёлых обстоятельствах держит в памяти сложную душу каждого бойца, доверенного тебе…

В жизни солдата редко бывает выбор. Для него важнее всего — долг.

— Вам снятся кошмары? — Любому солдату снятся кошмары. — Нет, только тому, кто стыдится совершённых им поступков.

— Поднимите руки те, кто воевал во Франции; те, кто стоял плечом к плечу со своими товарищами и видели, как они умирают, поднимите руки. Кровь, пролитая на полях Фландрии, реки вашего пота, и кому-то из вас досталась награда? Может быть, вам? — Нет! — Может быть, вашим женам? — Нет, нет! — Так кому же тогда? Они есть среди нас? — Нет! — Или они сидят по домам, в комфорте, с набитыми животами, когда вы пытаетесь наскрести жалкие гроши на обувь вашим детям? И что они предлагают вам за ваши жертвы? Они урезают вам жалование! Вот ваше вознаграждение.

— Одна минута перед боем. Солдатская минута. В бою это все, что у тебя есть. Одна минута на все. Все, что было до — бессмысленно, всё, что будет после — бессмысленно тоже… Ничего не сравнится с этой минутой. — Разве у тебя было недостаточно таких минут во Франции?

Хотите меня убить — цельтесь в голову. Там все проблемы. От выстрела в живот умирают пол дня. Я видел таких на войне, солдаты ходят с кишками в руках, как с грязным бельем.

— Хорошая идея, мистер Шелби, разрядить обстановку вдали от армии. Мы здесь, как генералы на поле боя — смотрим на битвы своих солдат. — Слишком близко к полю боя для генералов.

Не надушенные генералы выигрывают войны, а пушечное мясо.

Мы солдаты, капитан, мы следуем приказам, куда бы они нас не привели. Даже к смерти.

Наши руки — земля, наши тела — глина, а наши глаза дождливые лужи; мы не знаем, живы ли мы еще.

Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жен своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые — ещё нет.

Мадд был неизвестным солдатом, которому не повезло, ибо единственное, что известно о неизвестных солдатах, — это то, что им не повезло.

Для солдата удачи никогда не бывает слишком много.

… Я солдат, и назначение на любой пост для меня – приказ.

Она продолжала верить, что Астру можно спасти – этим герои и отличаются от солдат.

Вы не солдаты. Вы убийцы в рубашках поло.

Солдаты должны быть готовы к смерти, чтобы суметь избежать ее.

Солдату следует быть осмотрительным, иначе ему не удастся дожить до преклонных лет.

Истинный солдат борется не потому, что ненавидит то, что перед ним. А потому, что он любит то, что стоит за ним.

Кто не похабничает, тот не солдат.

Не золото, как провозглашает всеобщее мнение, а хорошие солдаты суть пружина войны, ибо за золото не всегда найдёшь добрых солдат, а хорошие солдаты всегда достанут золото.

… Нам известны наши солдаты, и мы сохраним их в памяти народа поимённо, лично и отдельно, потому что мы народ, а не стадо…

Всегда боритесь с теми, кто разжигает войну, против кого бы она ни была направлена. Однако, если война всё же начнётся, смело идите в бой, будьте хорошим солдатом, сражайтесь без страха и ненависти. «Порок развязывает войну; добродетель воюет за правое дело».

… толпа нуждается в кумире — будь то герой, орёл или священная реликвия. Солдаты превращаются в титанов, когда им есть что защищать и есть за чем следовать; иначе они всего лишь — простые люди, боящиеся смерти и боли.

— Моя эмоциональность понятна — там люди гибнут, а ты бессилен им помочь!
— Солдаты.
— А вы не помните, что они ещё и люди?
— Нет, не помню, не имею права, иначе начну думать, что у них есть отцы, матери, дети, что их ждут дома… тогда трудно будет на смерть их посылать, Виталий Исаевич… а приходится…

Мы сидим в одном уголке земли и не знаем, что чувствует солдат у границы. Он сидит там, ждет холодные ночи, чтобы мы могли спать спокойно! Жертва, которую приносит солдат, слишком велика, а та, что приносят их семьи еще больше! Непросто жить без тех, кого любишь.

Когда солдаты входят в город, женщины теряют честь.

На войне солдат может только выживать.

Солдаты на войне часто звереют, теряют облик.

— Ты убийца. Пятеро невинных иракцев убиты по твоему прямому приказу.
— Я солдат.
— Нет. Ты перестал им быть, перейдя черту.

Все еще стою на мине. Сегодня утром отправился патрулировать, и, как обычно, шел последним. Остальные прошли мимо, а я услышал под ногой щелчок и замер на месте. Эти штуки взрываются только после того, как убираешь с них ногу. Перекидал ребятам все, что оставалось в карманах, и сказал, чтобы уходили! Я тут совсем один. Мог бы дождаться, когда они вернутся, но сказал им, чтобы не возвращались. Можно попытаться отпрыгнуть в сторону и упасть плашмя на землю, но до чего ужасно – жить без ног… Оставил только блокнот и карандаш. Отброшу их как можно дальше, перед тем как поменять ногу, а сделать это пора, потому что мне осточертела война и потому что у меня в ноге мурашки.

Боец живёт в каждом из нас.

Я ясно увидел, что эти люди, молчаливо шагающие в солнечном блеске, омертвевшие от усталости и зноя, качающиеся и падающие, — что это безумные. Они не знают, куда они идут, они не знают, зачем это солнце, они ничего не знают. У них не голова на плечах, а странные и страшные шары.

Солдата никогда не предупреждают, что собираются с ним сделать; ему завязывают глаза и повязку снимают лишь в последнюю минуту.

Солдатами не рождаются. Рождаются поэтами, учителями, гениями. Солдатами становятся, чтобы защитить поэтов, учителей, гениев.

Так солдат не должен умирать.

Если раны мои и не красят меня в глазах тех, кто их видел, то, во всяком случае, возвышают меня во мнении тех, кто знает, где я их получил, ибо лучше солдату пасть мертвым в бою, нежели спастись бегством.

У каждого солдата есть ахиллесова пята. Лишь контролируя её — ты будешь спасён.

Слова «невозможно» не существует для солдата!

Когда люди уважают солдат — это означает, что настали тяжкие времена. А пока нас подымают на смех и кличут ленивым сбродом, значит люди живут в мире и спокойствии.

Бывали случаи, когда подобный командир, потерявший доверие своих солдат, при таинственных обстоятельствах получал лезвие в спину.

Хорошие солдаты — ценный ресурс. Нельзя, чтобы их жизням угрожала чья-то глупость.

Он мог бы стать замечательным гражданином. Он мог бы строить или украшать землю садами. Но он был и навечно останется в нашей памяти солдатом, русским солдатом.

Есть разные люди: одни Родину от врага защищают, другие жен своих педагогов за сиськи по институтам таскают. И те, и другие могут быть солдатами, только первые уже солдаты, а вторые — ещё нет.

Армии солдаты нужны. В армии без солдат абсурд и коррупция. Щас урегулируем.

— Каким образом может существовать сословие, которое в мирное время, не принося ни одной крошечки пользы, поедает чужой хлеб и чужое мясо, одевается в чужие одежды, живет в чужих домах, а в военное время идет бессмысленно убивать и калечить таких же людей, как они сами?

Солдатская заповедь: подальше от начальства, поближе к кухне. Потопали.

Есть три ипостаси человека с оружием: солдат, мясник, воин. Один убивает за деньги и идею, второй — исключительно за деньги и иногда ради собственного удовольствия, третий… Регулирует поголовье первых двух. То есть убивает, но лишь в том случае, когда это становится истинно необходимым. Воином может быть кто угодно: мужчина, женщина, ребенок — ни возраст, ни физические данные не имеют решающего значения. Важнее иное — понимание неизбежного.

Открою вам секрет: ни один солдат до конца не верит, что его убьют.

Старые солдаты не умирают, они просто уходят вдаль.

Солдат не перестает быть солдатом даже, когда ранен.

Чтобы взять город, нужны саперы, артиллеристы, шпионы и предатели. Ну и несколько тысяч дураков из пехоты, которые почти все безо всякого смысла сложат голову под стенами.

Солдат — это профессия, боец — черта характера, а воин — это состояние души.

Он мог бы стать замечательным гражданином. Он мог бы строить или украшать землю садами. Но он был и навечно останется в нашей памяти солдатом, русским солдатом.

Открою вам секрет: ни один солдат до конца не верит, что его убьют.

— Слуушай, солдат! Солдат, а ты когда на войне был, ты лицо там мазал гуталином, всякой грязью?
— Нет.
— А когда в руку снаряд попадает, зашивал мясо ниткой… брал вот это всё?
— Нет.
— А, а ты делал ожерелье из ушей врага?
— ОТСТАНЬ! НЕТ!
— Да какой же ты солдат, ты — матрос!

Как собака на цепи тяжелой,
Тявкает за лесом пулемет,
И жужжат шрапнели, словно пчелы,
Собирая ярко-красный мед.

Тот хорошо командир, кто при самых тяжёлых обстоятельствах держит в памяти сложную душу каждого бойца, доверенного тебе…

Недаром говорят, что без десятка солдат генерал даже высморкаться не сумеет.

Пушки не спрашивают, какой возраст у солдат.

Солдат на фронте обыкновенно меняет рубашку только тогда, когда она кишит вшами.

Война…никто не хочет войны, но честь для солдата…он должен сделать все для своей Родины!

Солдаты должны храбро сражаться, а правители — искать пути для мира.

Ты должен забыть, что такое брезгливость, Нед! Ты солдат!

Григорий прибег к нехитрому армейскому принципу «Чем бы солдат ни занимался, лишь бы он задолбался».

Как говаривали старослужащие, «солдат перед начальством должен выглядеть лихо и придурковато, дабы своим разумением не смущать оное начальство».

Как говаривал мой сержант: «Если солдат больше трёх минут ничего не делает, он начинает думать. А это ни мне, ни армии, ни ему самому не надо».

Хорошим солдатом становишься тогда, когда к жизни и смерти начинаешь относиться одинаково — одинаково безразлично. Тебе уже безразлично — выживешь ты, или умрешь. Тогда люди начинают делать вещи на которые человек, казалось бы, не способен. То, что потом назовут «подвиг». И это и вправду страшно. Что война делает с людьми… Своя-то жизнь не стоит ни копейки, не то, что чужая. Возвращаться потом очень тяжело. Годами. Десятилетиями. Некоторым, чтобы вернуться, так и не хватает всей жизни.

В свое время я был хорошим солдатом. Я дошел до этой стадии. А сейчас я плохой солдат. Я жить хочу больше, чем умереть.

Солдаты не могут позволить себе быть святыми.

Напрягают, эх-ма, реки полные дерьма, напрягает химзавод
И озоновая дырка пролетает, напрягает.
Напрягает мирный атом, фрукты залитые ядом, напрягает наркота
И сосед, зараза, водки подливает, напрягает.
Напрягают суды и армейские дубы, напрягает террорист.
И солдат в своих стреляет, напрягает.
Напрягают дебаты, сплошь и рядом депутаты.
Напрягают киллеры.
И ОМОН, что меня оберегает, напрягает.